Что такое послушание православного христианина. О поведении прихожан, несущих церковное послушание

Что из святоотеческого наследия наиболее актуально для современного человека? Как поститься и молиться христианину? Как отвечать на вызовы сегодняшней жизни? На вопросы портала «Православие и мир» ответил председатель Московского Патриархата .

— Как сегодня мирянину строить свою христианскую жизнь? Ведь большинство аскетических книг написано для монахов, а той традиции православного воспитания, которая была до революции, сегодня уже не существует.

— Жизнь, действительно, во многом изменилась за последнее столетие. Но не изменился человек, не поменялись смысл и цель его жизни, остались прежними и его главные внутренние проблемы. Поэтому поучения преподобных отцов и подвижников благочестия необходимы современному человеку не меньше, чем монаху прежних веков.

Видимо, в Вашем вопросе акцент ставится не на понимании главных принципов христианской жизни (они во все века были и останутся неизменными), а на уставных, или, если мы говорим о мирянине, лучше сказать, на бытовых сторонах жизни православного человека.

Однако если почитать поучения преподобных отцов, много ли мы найдем там уставных наставлений? Они, конечно, есть, но это лишь малая часть святоотеческих творений как по смыслу, так и по объему. Главный акцент в этих книгах делается не на внешних сторонах жизни, а на внутреннем состоянии человека.

Сегодня человеку все сложнее найти время для уединения и молитвы, а главное, найти в себе внутреннюю потребность в этом. Но делать это необходимо. Настоящему христианину никогда не было легко в мире: «Если бы вы были от мира, то мир любил бы свое » (Ин. 15:19).

Я не согласен с теми, кто считает, что «Добротолюбие» устарело и для современного человека бесполезно. Напротив, чем далее мир уходит от христианских идеалов и ценностей, тем нужнее для нас опыт подвижников, опыт подлинной жизни во Христе.

— Что из наследия святых отцов Вы считаете наиболее актуальным, доступным и применимым для современной жизни мирянина?

— Что самое актуальное? Современная жизнь все дальше и дальше отдаляет человека от Бога. Человек забывает о своем предназначении, о смысле своего существования. А значит, как это ни парадоксально звучит, человек просто перестает быть человеком в подлинном значении этого слова. Он постепенно теряет те образ и подобие Божии, по которым был создан Творцом. Его ориентирами сегодня становятся культ наслаждений, беззаботность, безответственность, самодостаточность богатства и т.п.

И поэтому самое актуальное — вернуть человеку подлинные ценности, развернуть его лицом к Богу, настроить на иной лад.

Что самое доступное? Изменение внутреннего человека, собственного «я» — подлинное покаяние (по-гречески «метанойя» — изменение ума).

Для этого не требуется больших материальных затрат или особого образования. Мы сами являемся и объектом, и субъектом строительства: «Разве не знаете, что вы храм Божий, и Дух Божий живет в вас? » (1 Кор. 3:16). Изменение нашего внутреннего мира, самое для нас доступное, но вместе с тем и самое сложное дело. К этому изменению призывают нас святые отцы, и призыв этот остается актуальным до сих пор.

Что самое применимое из наследия отцов для современной жизни? Сохранение себя в этом постоянно меняющемся мире, сохранение идеалов и принципов христианской жизни в повседневности. Каждый день, каждый час ставит нас перед нравственным выбором: поступить согласно заповедям или согласно духу мира сего.

Вот здесь и надо нам применять опыт святых отцов, дабы уберечь свою душу от искушений. Это и есть самое применимое.

— Как сегодня молиться христианину? Как быть в условиях нехватки времени? Можно ли правило читать по дороге на работу, есть ли смысл в такой молитве — ведь по-настоящему сосредоточиться в метро практически невозможно? А как успевать молиться маме с малышами?

— Сегодня, как и вчера, надо молиться благочестиво, т.е. сосредоточенно и осмысленно. Молитва — наш разговор с Богом, главный момент текущего дня. Если мы так относимся к молитве, тогда для нее всегда найдется время в любом перезагруженном делами дне.

Представьте, что у Вас на сегодня назначена встреча с Президентом. Вы ведь не будете от нее уклоняться, ссылаясь на нехватку времени. А почему разговор с Богом, Который есть Царь Царствующих и Господь Господствующих мы ставим на второй, третий план в нашей жизни? Очевидно, эта проблема в нас самих.

От ежедневного повторения правила затирается смысл и осознание молитвы как разговора с Богом. Но ведь от нашего непонимания суть дела не меняется. Мы не чувствуем, что говорим с Богом, но Бог ведь все равно слушает нас! Попробуем осознать это перед тем, как спланировать свой день, и тогда, уверен, у нас найдется время для молитвы.

Еще одно практическое замечание. Нам надо помнить, что молитва не отнимает время от нашего отдыха, она не отнимает силы, а прибавляет. Поэтому не надо жалеть время и силы на молитву.

Но если все-таки мы не смогли помолиться дома и бежим на работу, есть ли смысл молиться в метро? Выскажу свое личное мнение, оно не обязательно совпадает с мнением других, ведь молитвенное состояние — дело сугубо личное. Так вот, по моему мнению, в метро, если Вы следуете хорошо знакомым маршрутом, как раз и можно сосредоточиться.

Молитесь про себя, читайте молитвы, которые знаете наизусть. Если сбиваетесь и не можете прочитать все свое правило, читайте общеизвестные молитвы, которые должен знать каждый православный — «Царю Небесный», «Отче наш», «Богородице Дево», «Символ веры». Есть еще Иисусова молитва, которую можно произносить в любой ситуации.

Главное, как и всегда в молитвенном делании, — это сосредоточенность, отрешенность от внешнего мира. Как бы это ни звучало неожиданно, во время привычной поездки в общественном транспорте, при должном внутреннем усилии, мы можем сосредоточиться на молитве.

Но! Если Вы едете на машине за рулем, отрешаться от действительности ни в коем случае нельзя. Здесь надо быть предельно внимательными к окружающей дорожной ситуации, хотя и находясь за рулем, можно продолжать молиться.

То же самое касается и мамы с детьми. Очень много домашних дел, которые мама выполняет, как говорится, на автомате — готовит еду, стирает, моет посуду, все эти заботы не мешают молиться. Ведь часто бывает, когда у человека хорошее настроение, он, занимаясь чем-либо по дому, напевает какую-либо песенку. Она ведь не мешает, а наоборот помогает ему. Значит дело в нашем внутреннем настрое, надо стараться, чтобы у нас всегда был настрой на молитву.

— Нужен ли особый облегченный устав постов для мирян? Ведь «де-юре» во всех календарях печатается устав с сухоядением, а «де-факто» так едва ли кто постится… Как выбрать меру поста, кого в этом слушать?

— Всегда, начиная разговор о посте, нам надо вспоминать слова апостола Павла: «Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест, потому что Бог принял его » (Рим. 14:3).

Уставные требования о постах, написанные в календаре, сегодня не все соблюдают. И поэтому очень легко, прочитав их, впасть в осуждение других.

Эти требования, конечно, предназначены, в первую очередь, для монастырской жизни. В миру редко случается, чтобы были условия, близкие к монастырским, да это и не требуется от мирян. Семейный человек должен, в первую очередь заботиться о своей малой церкви, в этом его долг и, одновременно, крест. Больные родители, подрастающие дети — разве можно требовать от них точного соблюдения поста?

Соблюдая заповедь о посте, мы можем нарушить более важную заповедь — о любви к ближнему. Поэтому в отношении меры строгости поста дам простой совет — посоветуйтесь с приходским священником, у которого Вы исповедуетесь, как он благословит, так и поститесь.

— Как сегодня оградить семью от вызовов современного мира? Как сохранить мир в семье? Что Вам кажется главной причиной большого количества семейных ссор и разводов?

— На первый взгляд, желание отгородиться от мира кажется вполне благочестивым. Но вспомним, к чему мы призваны. «Вы — свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего Небесного » (Мф. 5:14-16). Сильная личность, человек непоколебимой веры не ограждается от мира, но наоборот, мир, окружающие люди, преображаются вокруг него.

Конечно, так должно быть в идеале, а реальное положение дел несколько иное: мир, действительно, врывается в семейную жизнь соблазнами, суетой, агрессией, которым очень трудно противостоять. Как в таких условиях сохранить семью?

Главная причина большинства разводов — эгоизм, культивируемая привычка служить своим страстям. Отсюда и результат: вместо жизни — сожительство, вместо жертвенности — гонка за удовольствиями, вместо смирения — борьба за свои права. А ведь любовь супругов — это школа для любви более высокого порядка. В семье человек учится видеть другого, чувствовать другого, жертвовать ради другого собой…

При сотворении человека Господь сказал: «Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему » (Быт. 2:18), т.е. того, кто будет помогать человеку преодолевать эгоизм, учиться служить другому и, в первую очередь, тому кто рядом — своему ближнему: жене, детям, родителям.

Вместе с тем Богом установлены и определенные отношения между мужем и женой: «Муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви » (Еф. 5:23). А дальше есть и продолжение: «Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее » (Еф. 5:25), т.е. власть мужа в семье основана на его жертвенной любви. Таким образом, смирение и преданность жены с одной стороны, и жертвенная власть мужа с другой — вот подлинный порядок семейной жизни. И тогда семья становится истинной малой церковью.

Вот почему главной причиной кризиса современной семьи я бы называл эгоизм, отсутствие смирения и забвение Богом установленных принципов внутрисемейных отношений.

— Что такое послушание для мирянина, и каким оно должно быть, если должно быть вообще? Каковы трудные моменты духовного руководства сегодня?

— Конечно, не нужно требовать от мирянина послушания по типу монастырского, ежедневного откровения помыслов и непрестанного руководства духовного отца. Послушание мирянина заключается в исполнении общеизвестных норм христианской морали, участии в жизни приходской общины.

Еще следует отметить такую важную сторону послушания, как сохранение верности канонической Церкви, какие бы испытания и искушения нам ни приходилось пройти. Эта верность проявляется в послушании священноначалию, в уважении церковной иерархии. Так, каждому прихожанину следует уважать мнение настоятеля прихода, а настоятелю — правящего архиерея.

— Как правильно готовиться к причастию? Обязательна ли исповедь для тех, кто часто причащается? Ведь в первые века исповедовались только после совершения тяжких грехов, а сейчас исповедь становится таким отчетом о проделанном за неделю.

— За прошедшее столетие очень многое изменилось в укладе церковной жизни. Практика обязательной исповеди перед причастием пришла к нам из Синодальной эпохи, когда люди причащались один-два раза в год. Кроме того, очень разнообразные порядки можем видеть в других Поместных Церквах.

Все эти вопросы неоднократно были предметом серьезного обсуждения в нашей Церкви. Ни в коем случае не следует ломать сложившиеся традиции. Одновременно надо думать о том, чтобы такие важнейшие вещи, как подготовка человека к принятию таинств Исповеди и Причащения, проходила с максимальной духовной пользой, чтобы участие в таинствах не становилось формальностью, а приводило к подлинному обновлению души человека.

Это очень важные и сложные вопросы, их надо решать, но решать крайне деликатно, с чувством ответственности за вверенную нам паству, руководствуясь простым принципом: «не навреди».

— Какие еще проблемы аскетики для мирянина Вам представляются актуальными?

— Современный мир представляет множество новых возможностей, а с ними и искушений. Мы не можем отгородиться от мира, мы призваны к свидетельству в мире, каким бы он ни был. Поэтому и вопросы аскетики, т.е. внутреннего делания, внутренней самодисциплины и борьбы со страстями должны быть для современного человека не менее, а даже более значимыми, чем для христиан прошлых веков.

Часто говорят, что наше время — медийное. Это действительно так, и поэтому нам надо уметь оберегать свою душу в условиях наступления медиа-образов и медиа-искушений. Без укоренения в Слове Божием, без молитвенного настроя трудно удержать ум от накатывающих извне соблазнов. Надо учиться борьбе со страстями на стадии помыслов, на стадии восприятия образов.

Современному христианину надо быть по-настоящему воцерковленным человеком, регулярно приступать к таинствам, иметь живую и прочную связь с церковной общиной, не ограничивать свою веру только формальным исполнением молитвенного правила и постов, но оживлять ее делами братолюбия, послушания, милосердия. «Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва » (Иак. 2:26).

— Как Вы думаете, нужно ли сегодня составление «Добротолюбия» для мирян?

— Если Вы имеете в виду составление специального сборника цитат из «Добротолюбия» или из Патериков, наиболее важных и полезных для мирян, то оно делалось в недалеком прошлом и делается сейчас. Можно в каждой церковной книжной лавке найти подобные сборники под разными названиями.

Но если идет речь о некоем новом «Добротолюбии», то вряд ли. Ведь главные вещи остаются постоянными на все времена — призвание человека и его природа, а значит и внутренние проблемы и пути их преодоления.

Именно об этом и говорит нам «Добротолюбие». Поэтому вряд ли нужно придумывать что-то новое в духовном руководстве, надо просто учиться применять уроки древних подвижников благочестия к особенностям нашего времени.

-Что такое послушание? И что такое правильное и неправильное послушание?

Правильное послушание – когда человек понимает, что от него хочет духовный наставник. И не только понимает, но и исполняет, оправдывая ожидания, которые на него возлагаются.

А неправильным послушанием называется все, что отходит от первого: слишком буквальное понимание или полное отсутствие инициативы и здравого смысла. Например, ночью, во время пасхальной службы подходит мать с чадом: “Он исповедовался на Вербное Воскресенье, надо ли ему сейчас исповедоваться?” Ну что можно требовать от ребенка, который толком еще не проснулся? Какие у него грехи, чтобы он их ночью исповедовал, да еще когда идет служба и время дорого, и ни в коем случае службу задерживать не надо. И мама считает, что поступает по благословению… Подвели бы, причастился – и с праздником!

Это пример совершенно неправильного понимания того, что такое послушание. А вот если велеть человеку сделать что-то, что действительно требует усилий, то найдется миллион причин, по которым человек это сделать не сможет и откажется.

– Как различать эти моменты?

Это очень трудно: вся система современного воспитания противоположна тому, чтобы научиться этому.

Суворов, который был не только великим полководцем и педагогом, но и очень глубоким христианином, обращаясь к своим солдатам, говорил: “Каждый солдат должен понимать свой маневр”. При этом учил их военному искусству так, чтобы они понимали, что от них требуется: “Если я командую направо, а надо налево – меня не слушать”.

Когда человек видит ситуацию и понимает, что нужно делать, понимает своего командира – это настоящее послушание, Таким подходом Суворов лишал себя права на ошибку. Он и не ошибался никогда, настолько он все продумывал, настолько знал и любил свое дело, что он не боялся инициативы солдат. Он даже хотел, чтобы солдаты проявляли разумную инициативу, ту, которая необходима в повседневности всем нам.

Суворов в такой косной структуре, какой является армия, наоборот требовал активного, сознательного участия каждого в общем деле. То есть требовал от своих солдат, начиная от рядового и до генерала, творческого отношения к делу. Настоящее послушание должно быть творческим, потому что это ни есть желание угодить и тупо формально исполнять какие-то предписания, которые человек понимает в меру своей испорченности, а быть активным, решительным, инициативным, понимать, что нужно для пользы дела.

– Чем сложно послушание, и какие Вы видите в нем сложности?

Мы очень часто люди рутинные, далекие от творчества. Не творческие, а очень ограниченные, сами себя зажимаем множеством всяческих условностей, запретов, подчас надуманных. Опять-таки речь идет о том, чтобы человек понимал свой маневр: в каком периоде своей духовной жизни он находится, что от него требуется, и какие усилия нужно приложить. Духовный руководитель может указать на какие-то ориентиры. Но проходить путь от ориентира до ориентира человек должен сам. То есть должен проявлять и решимость, и некий духовный уровень, духовный опыт, чтобы двигаться вперед по жизни. А если сводить послушание к исполнению формальных, часто надуманных предписаний, то это послушание имеет весьма относительный характер.

Смирение рождает послушание, а послушание рождает смирение

Святые Отцы говорят, что самый короткий путь к смирению, то есть к спасению – есть послушание. Чтобы двигаться и возрастать в духовной жизни, нужно учиться. В послушании человек ставит себя на место ученика, независимо от своего возраста и положения. Смирение рождает послушание, а послушание рождает смирение.

– А если, например, все внутри восстает против того, что сказал человек, которого ты должен слушаться? У тебя на это другое мнение, как быть с этим?

Во-первых, даже Сам Господь не насилует нравственную свободу человека. Настоящий духовный руководитель тоже не должен применять насилие. Иногда он должен строго сказать, предупредить, описать последствия, которые часто очень легко предугадать. Человек, находящийся в гуще событий, не всегда может представить, что может произойти. Человеку со стороны, тем более с некоторым духовным опытом всегда проще предвидеть, зная примеры многих людей, которые уже подобные ошибки совершали.

Хотя бывают очень сложные ситуации, когда действительно требуется или совет авторитетного священника с большим опытом, или благословление старца. Но в таких случаях нужно твердо понимать, что, если ты идешь получить благословление старца, если ты откажешься его исполнять, то ты тем самым активно уже, сознательно нарушаешь Волю Божью, то есть становишься противником Богу. Так что если ты не собираешься слушаться, то тогда и не спрашивай. Но если уж ты обращаешься к старцу, который видел то, что люди видеть не могут, и знал, что люди знать не могут, то есть у него действительно было глубокое Богообщение.

Обращаться за советами то туда, то сюда не одобрительно. Всем советник – Богом определённый духовник, которым обычно бывает приходской священник.

Святитель Феофан, Затворник Вышенский

Так что предугадать нетрудно, трудно исполнять. И Спаситель сильно загодя предупреждал Иуду, что горе тому, кто предаст Спасителя. Дело не в том, что Иуде так необходимо было предавать. Да, Господь сознательно принял на себя эти страшные страдания. Зло оказывается бессильно, когда действует снаружи, но когда действует изнутри. А Иуда же был ученик Христов, то есть зло действовало изнутри. Найти Спасителя и без помощи Иуды, указавшего на Учителя, было бы не так трудно. Не знали его маршрута? Неужели не могли какого-нибудь соглядатая пустить, чтобы он отследил, в каком доме или саду Спаситель находится?

Но так устроена жизнь. Пока изнутри не обнаружилась лазейка для зла, они не могли довести до конца свое страшное дело, только грозились. Вот и Спаситель говорил, не столько предупреждал Иуду для того, чтобы остановить, а для того, чтобы Иуда не почувствовал, что он брошен, и что Спаситель от него отрекся в самую сложную минуту. Вот Апостол Петр отрекся от Спасителя, а Спаситель от него не отрекся. Иуда Спасителя предал, а Спаситель никого не предавал. Последние слова обращения к нему: “Друже”. Потому что Спаситель и его желал спасти, пусть он предал, но вот если бы Иуда так же, как и апостол Петр, пошел бы к апостолу Иоанну Богослову, он, может быть, был бы спасен, значит не покончил бы с жизнью. А оказалось, что настолько он внутренне одинок и ни на кого положиться не может, что он пошел к первосвященникам, которые только над ним посмеялись: бросил деньги и ушел удавиться.

Так вот, Спаситель всем человекам желает спастись и к познанию Истины прийти. И не ставит он вопрос так, что если ты чего-то не сделал, то уже проклят и никуда негодный, никакого дела с тобой иметь не буду.

Нарушение послушания

Что же касается нарушения послушания, то можно привести такой пример. Был такой замечательный Старец – иеромонах Павел Троицкий. Он жил в затворе, никого практически к себе не допускал, но находился в очень близком общении – интенсивной переписке – со своими близкими людьми. Так вот некое духовное чадо священника – духовного сына отца Павла намеревалось выйти замуж, и через духовника передала старцу письмо с вопросом, стоит ли это делать. Она сказала, что хочет знать волю Божью. Она уже не первый раз замужем, жизнь трудная – семьи распадались, да и возраст не такой уж и маленький. Вот приходит письмо от отца Павла – нет воли Божьей выходить замуж. Она устроила скандал, разругалась и ушла от духовника, вышла замуж, уехала, стала жить в близи одного монастыря, родился ребенок. Дело у нее дошло до того, что этот муж за ней чуть ли не с ножом гонялся. Брак распался, осталась одна с ребеночком, да и страданий пришлось хлебнуть как следует.

Но Бог не ставит клеймо, – это только мы готовы заклеймить ближнего, а Господь так не поступает, Он всем людям желает спасения.

Ищите правды

Послушание – это особое отношение пастыря и пасомого, строится оно на глубоком доверии, уважении, причем взаимном, на творчестве, на смирении, молитве, стремлении искать и находить правду Божью. В одном месте Писания, Господь, обращаясь к нам, говорит: “Ищите правды”. Перестаньте делать зло, научитесь делать добро. Духовный наставник и должен помочь человеку, показать на зло, которое он делает, показать на добро, которое он может принести, решительно настоять на том, чтобы человек прекратил делать зло. Отличать добро от зла – самое трудное. Человек, который отличает, не грешит. Если это нехорошо, значит, он этого не делает, потому что Богу это неугодно.

Мы же, как правило, путаемся. Вот мне что-то нравится, значит, это по Правде Божьей, якобы.

– А как отличить то, что мне нравится, от того, что должно быть?

Но вот Спаситель говорит в Евангелии, что «блаженны чистые сердцем, яко тии Бога узрят». Прежде всего, должны быть решительная работа и наблюдение за чистотой своей души. Если душа чистая, нет на ней никаких тяжких грехов, если человек борется, чтобы и мысли у него были чистые, живет в мире со своей совестью, с людьми, то Господь сам ему откроет. Через духовника ли, через обстоятельства жизни, или в душе проснется какое-то решение, если почувствуешь, что так и должно быть. То есть должна быть постоянная работа над собой. Если же этой работы не исполнять, грешить, не дай Бог еще и смертными грехами, тогда грех деморализует и ослепляет духовное зрение. Человек перестает различать добро и зло, и с ним происходит нечто страшное. Он не знает, как правильно жить. А раз он не знает, как правильно жить, значит, продолжает ошибаться, грешить – чем дальше, тем хуже.

Так продолжается до тех пор, пока человек не дрогнет, пока он не поймет, что он идет по пути неправедному, неугодному Богу. Пока он не начнет искать путь праведный. Если человек стремится к этому, то Господь ему и откроет.

В том-то и дело, что если душа у него чистая, голос совести не заглушен приходящими обстоятельствами, человек молится, стремится искать Правду Божью, то Господь ему ее откроет тогда, когда он будет к этому готов, способен ее воспринять. Так что, Господь милостив, и если мы ищем Правду Божью, то мы ее найдем. Самый короткий путь – путь послушания. Послушания опытному духовнику или не шибко опытному, но тому, кого Господь тебе поставил. Что такое послушание? Можно привести наглядную воображаемую картинку. Представьте себе, что мамочка приходит из магазина и приносит какие-то гостинцы, выкладывает их. Вот прибегают детишки, хватают конфетки, мандаринчики и с удовольствием их едят. Это один вариант. Мамочка довольна, она же доставила деткам удовольствие.

Другой вариант чуть-чуть отличается от первого. Они подбегают к мамочке, спрашивают, можно ли взять. Конечно можно, я для вас купила, но это уже совсем другое. Точно также, но только спросил, можно ли. Вот он взял по послушанию. Вот так и мы. Очень часто можем даже очевидную вещь просить.

В первом случае со стороны ребенка есть некий эгоистический поступок, во втором же – это и уважение к мамочке, и благодарность к ней, нежелание выйти из ее воли, то есть не делать ничего, чтобы делалось без ее ведома. Очевидно, что для меня это принесено, но он вопросом демонстрирует, что он мамочкой не пользуется, как кухаркой или служанкой, которая принесла чего-то из магазина, а для него его мамочка – это личность. Он к ней относится с уважением, поэтому ничего себе не позволяет.

Продолжение следует…

ПОСЛУШАНИЕ И ЕГО ЗНАЧЕНИЕ

Христос смирил Себя, быв послушным даже до смерти и смерти крестной

Флп 2, 8

Все, что они велят вам соблюдать, соблюдайте и делайте

Мф 23, 3

Спроси отца твоего, и он возвестит тебе, старцев твоих, и они скажут тебе

Втор. 32, 7

Без совета ничего не делай (Сир. 32, 21).

Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего

Прп. Варсонофий Великий и Иоанн

Человек создан для свободной воли. Но значит ли это, что человек совершенно свободен в своих желаниях, намерениях, решениях и поступках? И законны ли его самоволие и самочиние?

Нет - по Божиим законам, на которых зиждется мироздание, человеческая воля была ограничена. Бог указывал Адаму - что ему дозволяется и что запрещается.

Не позволяя вкушать с древа "познания добра и зла", Бог предупреждает Адама о наказании. И это наказание самое страшное, которое только могло постичь человека - лишение его жизни (Быт. 2, 16-17). Когда же Адам вступил на путь самоволия, то этим вверг в бездну нечестия и себя и весь род человеческий - всех своих потомков - "целого Адама".

Итак, не будем думать, что мы созданы и призваны к свободной воле в смысле постоянного, неразумного и беспринципного выполнения своих желаний. Последние законны лишь тогда, когда они находятся в согласии с законами, установленными Богом для человеческой души. Наше спасение и счастье в том, чтобы мы знали и послушно выполняли эти законы.

Как пишет игумен Иоанн: "Жизненно отвергаемая воля Божия есть ад для человека. Принимаемая - есть неизреченное блаженство, хлеб райский. Потерявший во Христе свою волю, находит ее полноту и истинную свободу.

И тогда Господь будет исполнять даже неосознанные и даже будущие желания человека".

Как говорит старец Силуан со Старого Афона: "Чтобы стать свободным, нужно, прежде всего, себя связать. Чем больше сам себя будешь связывать, тем большую свободу будет иметь твой дух..."

Поэтому послушание - это важнейшая добродетель христианина вместе со смирением и любовью.

Прп. Варсонофий Великий так говорит своему ученику: "Держись же послушания, которое возводит на небо и приобретших его делает подобными Сыну Божию".

Как пишет схиархимандрит Софроний: "Послушание есть тайна, которая открывается только Духом Святым и вместе она есть таинство и жизнь в Церкви...

Без послушания невозможно достигнуть чистоты ума, т.е. господства над мысленным морем суетных помышлений и без него поэтому и нет монашества...

Послушание есть лучший путь к победе над последствиями первородного греха в нас - над самостью и эгоизмом". Однако, как говорит схиархимандрит Софроний, "в добродетели послушания можно совершенствоваться лишь в том случае, когда христианин убеждается в несовершенстве своего ума-рассудка. Убедиться в этом - важный этап в жизни христианина-подвижника.

Через недоверие своему уму-рассудку христианин-подвижник освобождается от того кошмара, в котором живет все человечество.

В акте отвержения своей воли и рассудка, ради пребывания в путях воли Божией, превосходящей всякую человеческую премудрость, христианин-подвижник в сущности отрекается ни от чего другого, как только от страстного, самостного (эгоистического) своеволия и своего маленького беспомощного умишка-рассудка, и тем проявляет и подлинную мудрость и редкой силы волю особого высшего порядка".

По словам прп. Иоанна Лествичника: "Послушник, продающий себя в добровольное рабство, т. е. в послушание, взамен получает истинную свободу".

По терминологии некоторых святых отцов, послушание есть то же самое, что и благочестие. Так, прп. Антоний Великий пишет: "Быть благочестивым есть ни что иное, как исполнять волю Божию, а это и значит знать Бога, т. е. когда старается кто быть независтливым, целомудренным, кротким, щедрым по силе, общительным, нелюбопретельным, и делать все, что угодно воле Божией, то он отворит волю Божию".

Святые отцы говорят, что воля - это единственно, что действительно принадлежит нам, а все остальное - дары от Господа Бога. Поэтому отречение от своей воли ценнее многих других добрых дел.

Как пишет старец Силуан со Старого Афона: "Редко кто знает тайну послушания. Послушливый велик перед Богом. Он подражатель Христу, Который дал нам в Себе образ послушания. Послушливую душу любит Господь и дает ей Свой мир, и тогда все хорошо, и ко всем она чувствует любовь.

Послушание нужно не только монахам, но и всякому человеку. Все ищут покоя и радости, но мало кто знает, что они достигаются послушанием. Без послушания даже от подвигов рождается тщеславие.

Идущий путем послушания скоро и легко получает дар великой милости Божией: а своевольные и своедумные, как бы ни были они учены и остроумны, могут убивать себя суровыми подвигами, аскетическими и научно-богословскими, и однако, лишь едва-едва будут питаться крохами, падающими от Престола Милосердия, и будут жить, воображая себя обладателями богатств, не будучи таковыми в действительности".

О том, что добродетель послушания дает мир душе, пишет так и прп. Варсонофий Великий: "Возложи на Бога всякий помысел, говоря - Бог знает полезное, - и успокоишься, и мало-помалу получишь силу терпеть".

Пример совершенного послушания дает нам Сам Господь, Который говорит: "Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего меня Отца" (Ин. 6, 38).

Весь строй христианской Церкви зиждется на строгом послушании: Господа Иисуса - Богу Отцу; апостолов и их преемников епископов - Духу Святому (Деян. 16, 7; 15, 28), пресвитеров (священников) - епископам; всех христиан - священникам, духовным отцам, старцам и друг другу. Ап. Павел пишет про последнее: "Повинуйтесь друг другу в страхе Божием" (Еф. 5, 21).

Строгое послушание является основой иночества, где сложилась поговорка: "Послушание - паче (т. е. важнее) поста и молитвы". И св. Симеон Новый Богослов пишет, что для инока "лучше быть учеником ученика, чем идти путем самочиния. А авва Исидор говорит: "Не столько страшны демоны, сколько страшно следование собственному сердцу".

Старцы Варсонофий Великий и Иоанн говорят поэтому поводу: "Если человек не попросит совета у отцов касательно дела, которое кажется добрым, то последствия сего будут худые и человек тот преступит заповедь, которая говорит: "Сын, с советом все твори" (Сир. 32, 21) и еще: "Вопроси отца твоего и возвестит тебе, старцы твоя и скажут тебе"" (Втор. 32, 7).

И нигде не найдешь, чтобы Писание повелевало кому-нибудь делать что-либо самому по себе; не просить совета означает гордость, и такой человек оказывается врагом Божиим, ибо "если над кощунниками Он посмеивается, то смиренным дает благодать" (Притч. 3, 34).

Если в послушании был Сам Господь и оно необходимо и пастырям Церкви и инокам, то очевидно, оно тем более необходимо всем христианам, т. е. и живущим в миру. Почему же оно всем так нужно?

Наша природа крайне испорчена, мы находимся во власти страстей, мы немощны, слабы, убоги, неразумны и слепы духовно; отсюда наш путь ко спасению - это путь слепого, которого ведут за руку для того, чтобы привести его к цели и он не погиб по дороге, "упав в яму" (Мф. 15, 14) или от другой опасности.

Кто же думает, что он зрячий и видит духовно, что он может идти один самостоятельно, без духовного руководства, тот самый слепой из слепых, тот во власти гордости (самой опасной и гибельной из страстей), тот в обольщении, т. е. "в прелести".

Отсюда самоволие, самочиние, самоуверенность - самые опасные пороки. Нет тогда у человека более злого врага, чем он сам себе.

При самоволии человек не ищет воли Господней, всегда благой, посылающей наилучшее для человека. И как отвергающий наилучшее, он сам идет к худшему, сам портит, уродует свою жизнь, сам уходит с того спасительного пути, который может повести его к Богу.

Истинный мудрец должен ненавидеть свою волю. Самый мудрый из мудрецов - Премудрый Соломон писал: "Не полагайся на разум твой" (Притч. 3, 5).

Очевидно, что первоочередная задача для всякого христианина научиться слушаться не себя, а Господних повелений. Чистые сердцем могут узнавать их непосредственно через внутреннее восприятие их от Бога через ангела хранителя.

Но нам, при греховности нашей, чаще всего это не дано, и мы тогда должны стремиться подчинять свою волю другому человеку - старцу, духовному отцу, единомышленному брату или просто ближнему. Пусть даже они ошибутся в своем указании (не затрагивающем нашей совести) - мы все равно получим пользу от послушания, как победившие свою волю и свою самость.

Добродетель полного послушания награждается Богом, по словам прп. Симеона Нового Богослова, как мученичество.

Итак, для того, чтобы спасти свою душу, надо пройти школу послушания, школу умения отсекать свою волю.

История Церкви свидетельствует, что духовное преуспеяние и спасение невозможно без теснейшего духовного руководства немощных и молодых духовно от преуспевших и высоких духом. Там, где христианин стоял одиноко, без духовного руководства и подчинения своей воли духовным отцам, там чаще всего следовали падения, заблуждения и прелесть.

Это случалось даже с самыми ревностными из подвижников Христовых, чему много примеров имеется в житиях святых и подвижников благочестия. Здесь мы находим случаи, когда подвижники, будучи обольщенными, погибали в сумасшествии, от самоубийства и т. п. (см. жизнеописание старца Феостирикта, творца Параклиса, житие Печерского подвижника Исаакия и др.).

И чем чище, смиреннее и святее становится душа христианина, тем дальше уходит она от самочиния и самоволия, тем менее доверяет себе.

Св. Макарий Великий пишет: "Самомнение - мерзость перед Господом".

А прп. Пимен Великий говорит: "Своя воля есть медная стена между Богом и человеком".

Все святые и праведники не доверяли себе и тщательно искали проверки своих решений - насколько они согласны с волей Божией.

Некоторые отцы считали, что в тех случаях, когда с ними б не было их духовных руководителей, то лучше спросить простеца или ребенка, чем поверить своему решению. Они верили, что за их смирение и отвержение своей воли Господь скорее пошлет верное решение дела через дитя, чем если бы они стали доверять себе.

Прп. Варсонофий и Иоанн говорят по этому поводу: "Сам Господь влагает в уста вопрошаемого, что сказать, ради смирения и правоты сердца вопрошающего".

Даже такой великий святой и мудрец, как прп. Антоний Великий, считал необходимым проверять свои решения у своего ученика прп. Павла Препростого. Так, получив от св. Константина Великого приглашение приехать в Константинополь, он спрашивает об этом прп. Павла; тот отвечал: "Если поедешь, то будешь Антоний, а если не поедешь, то будешь авва Антоний".

Св. Антоний не поехал, послав Константину Великому письмо. Из ответа прп. Павла он понял, что призван быть не советником императоров, а наставником иноков.

К одному отшельнику пришли иноки, отчего он принужден был разделить с ними трапезу ранее, не в обычное время. По окончании трапезы, братия сказали ему: "Ты скорбил, авва, что сегодня вкусил пищу не в обычный час твой?" Он ответил: "Я прихожу в смущение лишь тогда, когда поступаю по своей воле".

Когда только можно и позволяет совесть, надо предпочитать мнение и волю ближнего перед своими. Этим мы приблизимся к исполнению воли Божией и привыкнем к послушанию.

Следовать добродетели послушания особенно полезно христианину тогда, когда он будет поступать наперекор себе - с большим принуждением себя.

При этом Оптинские старцы указывали: "Во внешнем (житейских делах) надо проявлять полное повиновение, без рассуждения, т. е. исполнять, что скажут".

Поэтому, по мнению о. Александра Ельчанинова, "послушание - это подвиг, и подвиг труднейший, требующий может быть большей силы воли (как это ни звучит парадоксально), чем жить по-своему".

К каким результатам приводит послушание ближним, говорит следующий рассказ из записок старца Силуана со Старого Афона:

"Пришел ко мне со Старого Русика отец Пантелеймон. Я спросил его - как он поживает, а он с радостным лицом отвечает:

Очень я радуюсь.

Почему же ты радуешься? - спрашиваю его.

Все братья меня любят.

За что же они тебя любят?

Я всех слушаюсь, когда меня кто куда пошлет, - говорит он.

И подумал я: легко ему в пути к Царству Божию. Он обрел покой через послушание, которое творит ради Бога, и потому на душе его хорошо".

Как говорит праведник-священник из города Дара: "Мы ничего не имеем своего, кроме нашей воли; это единственная вещь, которую мы можем употребить из нашего фонда, чтобы получить награду от Господа.

Поэтому уже один акт отречения от своей воли особенно приятен Богу.

Всякий раз, когда мы можем отказаться от своей воли, чтобы исполнить волю других (когда она не противоречит Божиим заповедям) мы приобретаем большие заслуги, которые известны одному Богу.

Что значит вести жизнь религиозную? Это отказываться в каждую минуту от своей воли; это постоянное умерщвление того, что у нас Наиболее живуче".

Отказавшийся от своей воли, получает от Бога необычайную помощь во всех делах и мир души. Об этом так пишет прп. Петр Дамаскин: "Если человек ради Бога отсекает свои желания, то Бог сам с неизреченной благостью приведет его к достижению совершенства, без его ведома.

Замечая это, человек весьма удивляется, как отовсюду начинает изливаться на него радость и познание, и от всякого дела получает он пользу, и царствует в нем Бог, как в неимущем своей воли, так как покоряется Его святой воле и бывает, как царь.

Если задумает он что-либо, то без труда получает он это от Бога, о нем особо пекущегося."

Это есть вера, о которой Господь сказал: "Если вы будете иметь веру с зерно горчичное... ничего не будет невозможного для вас" (Мф. 17, 20).

По словам схимонаха Силуана: "Если ты отсечешь свою волю, то победил врага, и в награду получишь мир души, а если сотворишь свою волю, то ты побежден врагом и уныние будет мучить душу твою.

Но когда нет добрых наставников, то должно предаваться воле Божией в смирении, и тогда Господь Своею благодатью будет умудрять".

Физический огонь обычно возникает из другого огня: так и духовная мудрость передается от одной души к другой. И хотя здесь и имеются очень редкие исключения (например, обращение ап. Павла и непосредственные откровения ему от Господа), но мы никогда не в праве строить свою жизнь и спасение на исключениях, а не на законе и правилах, освященных многовековым опытом Церкви.

Вот почему общее правило состоит в том, чтобы иметь своего духовного отца (или старца-руководителя) и находиться к нему в полном подчинении, слушаясь его воли, как Самого Господа.

При этом лучше "совсем не спрашивать совета старца, чем не исполнять его совета", говорил о. Алексей Зосимовский.

К чему приводит беспрекословное послушание старцу, показывает следующий рассказ из жизни св. Симеона Нового Богослова.

Описанный случай был тогда, когда он был еще юным послушником у св. Симеона Благоговейного.

Св. Симеон в юности горел духом и стремился к посту и молитве, стремясь к Божественному озарению, о котором он слышал от своего старца. Оно и было даровано св. Симеону, но не как следствие его поста и молитвы, а как следствие совершенного послушания старцу.

Однажды вечером, после многотрудного дня они сели за трапезу. Будучи голоден, прп. Симеон не хотел есть, думая, что покушавши, он не сможет как следует помолиться. Но его старец велел ему есть досыта; а отпуская, благословил прочесть на ночь только одно Трисвятое. Начав читать эту молитву, прп. Симеон удостоился чудесного озарения, которое он описывает такими словами:

"Возсиял мысленно во мне великий свет и взял к себе весь мой ум и всю мою душу. Изумился я такому чуду внезапному и стал как вне себя, забыв и место, в котором стоял, и что такое я, и где я - вопил только: "Господи, помилуй", как догадался, когда пришел в себя".

О. ВАЛЕНТИН СВЕНЦИЦКИЙ О ПОСЛУШАНИИ

О том, к чему приводит истинное послушание, так говорит протоиерей Валентин Свенцицкий:

Истинное послушание все сделает спасительным для послушника. Послушник до конца - вне опасности. Послушание все покроет и все претворит во благо. Самое неразумное и вредное превратит в мудрое и полезное.

Ибо послушание - это смирение, самоотречение, бесстрастие и любовь. А эти добродетели есть всегда верный путь спасения.

Послушание не есть преданность человеку, отречение от своей воли в пользу воли человеческой, хотя по внешнему оно и таково. Послушание есть преданность Богу и отречение от своей воли во имя воли Божией и на своих высших ступенях состоит в полном отказе от своей самости...

Святые отцы заповедали нам быть послушниками духовных отцов наших во всем и без всякого рассуждения, даже если бы казалось, что требования их идут вразрез с пользой в деле нашего спасения (Авва Дорофей) и нарушать обет послушания лишь тогда, когда духовный отец будет учить противному учению Церкви (св. Антоний Великий).

В послушании, как в огне, сгорают все мирские привычки, самонадеянность, самоутверждение, самовозношение.

Послушание освобождает сердце от того мирского своеволия, которое рабство страстям выдает за свободу, и открывает путь к тому истинному состоянию свободы, которое дается лишь благодатию Божией смиренным рабам Его...

Св. отцы называют послушание добровольным мученичеством. На этом пути христианин распинает свою волю, свое самолюбие, свою гордыню. Разум, желания, чувства - все отдается в послушание.

Послушание - это не согласие с авторитетным мнением и не подчинение из принципа - это внутренний отказ от всякого самостоятельного действия. Отказ не потому, что "надо слушаться, хотя и не согласен", а потому, что не может быть никакого несогласия, ибо я ничего не знаю, а все знает, что мне надлежит делать, духовный мой отец.

ВЫБОР ДУХОВНОГО ОТЦА И РАССУДИТЕЛЬНОСТЬ В ПОСЛУШАНИИ

Ищите и найдете

(Мф. 7, 7).

Может ли всякий христианин расчитывать на то, что он найдет себе старца - духовного руководителя?

На этот вопрос так отвечает схиархимандрит Софроний:

"По наставлению прп. Симеона Нового Богослова и других отцов, - кто истинно и смиренно, со многою молитвою ищет себе наставника в путях Божественной жизни, тот, по слову Христа "ищите и обрящете" - найдет такового".

Вместе с тем надо помнить, что выбор себе духовного отца есть очень важный и ответственный шаг на пути духовной жизни христианина. Поэтому, кроме усиленной молитвы, здесь надо проявить и наибольшую осторожность.

Как мы знаем из посланий ап. Павла, кроме апостолов были и "лжеапостолы и лукавые делатели, принимающие вид апостолов Христовых" (2 Кор. 11, 13).

Про некоторых из монахов иноки говорят - "свят, но не рассудителен", т. е. не опытен в духовном руководстве.

У старца о. Алексея были случаи, когда он снимал или облегчал послушание (в молитвах, посте и других духовных подвигах) у некоторых обратившихся к нему христиан (как мирских, так и иноков), которые жили в миру и не могли понести в мирских условиях того, что монастырские старцы наложили на них.

Поэтому христианин, не обладая еще достаточной рассудительностью, много должен помолиться, со многими духовными людьми посоветоваться, прежде чем решиться на выбор руководителя. Надо до выбора хорошо приглядеться к нему и постичь наличие в нем любви Христовой, смирения и духовной опытности.

"Будем, - как говорит св. Иоанн Лествичник, - искать наставников не предведущих, не прозорливых, но паче всего точно смиренномудрых, наиболее соответствующих как объемлещему нас недугу, так и по нравственности своей и по месту жительства".

А прп. Исаак Сириянин пишет: "Не домогайся заимствоваться советом у человека, который не ведет одинакового с тобой образа жизни, хотя он и очень мудр. Доверь помысел свой лучше человеку неученому, но опытно изведавшему дело, нежели ученому философу, который рассуждает по своим исследованиям, не испытав на деле".

Как и во всякой добродетели, и в послушании нужна также рассудительность.

Способность к рассудительности нужна христианину особенно в тех случаях, когда дело идет о решении чисто духовных вопросов. И в этих случаях Оптинские старцы указывают на необходимость советы даже духовника проверять через Священное Писание и творения св. отцов. И если не будет согласия с ними, то можно отказаться в выполнении сказанного.

Отсюда, полнота послушания достижима лишь при наличии опытного духовного отца или старца, или опытного духовного руководителя.

Указание Оптинских старцев подтверждается мнением прп. Симеона Нового Богослова, который говорит, что полнота послушания духовному отцу однако не исключает разумной осторожности и некоторой критичности в отношениях ученика к духовному отцу своему - именно: сличение его учений и наставлений со Св. Писанием и, особенно, с деятельными писаниями св. отцов, чтобы "видеть насколько они согласны между собою, и затем, согласное с Писаниями усвоять и удерживать в мысли, а несогласное, рассудив добре, отлагать, чтобы не прельститься".

Указанный совет прп. Симеона и мнение Оптинских старцев может относиться, однако, лишь к тем из христиан, которые хорошо знакомы как со Священным Писанием, так и с учением св. отцов о путях спасения. Очевидно, от необходимости их изучения не освобождается ни один христианин.

Что же касается взаимного повиновения христиан друг другу, то надо вспомнить случай, когда сами апостолы оказали неповиновение своим начальникам иудейским, когда те потребовали от них прекращения проповеди о Христе.

Они отвечали начальникам: должно повиноваться больше Богу, нежели человекам (Деян. 5, 29).

Отсюда, христианин не должен быть послушным и должен отказывать ближним в их просьбах и требованиях, если последние будут противоречить заповедям Божиим, его голосу совести или вести к духовному вреду для самого христианина или его ближних.

И еще одно указание следует дать всем христианам, относящимся к старцам и духовным детям. Оно касается необходимости чутко воспринимать первые слова старца по каждому вопросу и опасности возражений на его указания.

Как пишет старец Силуан: "Ради веры вопрошающего, ответ старца или духовника всегда будет добрым, полезным, богоугодным, так как духовник, совершая служение свое, дает ответ на вопрос, будучи свободным в тот момент от действия страсти, под влиянием которой находится вопрошающий и в силу этого он яснее видит вещи и легче доступен воздействию Божией благодати.

Идя к старцу или духовнику за указанием, надо помолиться, чтобы Господь через Своего служителя открыл Свою волю и путь ко спасению. И надо ловить первое слово Старца, его первый намек. В этом мудрость и тайна послушания. Такое духовное послушание без возражений и сопротивления не только выраженных, но и внутренних, невыраженных, - является вообще единственным условием восприятия живого предания. Если же кто воспротивится духовнику, то тот, как человек, может отступить". Как добавляет старец: "Дух Божий не терпит ни насилия, ни спора, и это великое дело - воля Божия".

Вышеизложенное согласуется со словами прп. Серафима Саровского, который говорил:

"Первое помышление, являющееся в душе моей, я считаю указанием Божиим и говорю, не зная, что у моего собеседника на душе, а только верую, что так мне указывает воля Божия для его пользы. А бывают случаи, когда мне выскажут какое-либо обстоятельство и я, не поверив его воле Божией, подчиняю своему разуму, думая, что это возможно решить своим умом, не прибегая к Богу - в таких случаях всегда делаются ошибки".

Вместе с тем, не всем может дать ответ старец. Когда спрашивали старца Силуана, то он иногда с верою и определенно говорил спрашивающему, что воля Божия чтобы он сделал так то, а иногда отвечал, что не знает воли Божией о нем. Он говорил, что Господь иногда не открывает Своей воли даже святым, потому что обратившийся к ним обратился с неверием и лукавым сердцем.

Пестов Николай Евграфович

Что такое пост и как правильно поститься

Показать содержание

Сущность и значение поста

Сей же род изгоняется только молитвою и постом.

(Мф. 9, 29)

Когда вы постились... Для меня ли постились?

(Зах. 7, 5)

Указания христианину о посте могут сильно разниться в зависимости от состояния здоровья тела христианина. Оно может быть в полном здоровье у молодого человека, не совсем здорово у пожилого или при серьезной болезни. Отсюда и указания церкви о соблюдении постов (по средам и пятницам) или в периоды многодневных постов (Рождественского, Великого, Петрова и Успенского) могут сильно разниться в зависимости от возраста и физического состояния здоровья человека. Все указания в полной мере относятся лишь к физически здоровому человеку. При физических болезнях или для престарелых к указаниям следует отнестись внимательно и рассудительно.

Как часто и у тех, кто считает себя христианами, можно встретить пренебрежение к посту, непонимание его значения и сущности.

Пост рассматривается ими как дело, обязательное только для монахов, опасное или вредное для здоровья, как пережиток из старой обрядности - мертвая буква устава, с которым пора покончить, или, во всяком случае, как нечто неприятное и обременительное.

Следует заметить всем думающим так, что они не понимают ни цели поста, ни цели христианской жизни. Может быть, напрасно они именуют себя христианами, так как живут своим сердцем вместе с безбожным миром, имеющим культом свое тело и самоугодие.

Христианин же в первую очередь должен думать не о теле, а о своей душе и беспокоиться о ее здоровье. И если бы он действительно стал думать о ней, то он радовался бы посту, в котором вся обстановка направлена на исцеление души, как в санатории - на исцеление тела.

Время поста - это время особенно важное для духовной жизни, это "время благоприятное, это день спасения" (2 Кор. 6, 2).

Если душа христианина тоскует по чистоте, ищет душевного здоровья, то она должна постараться как можно лучше использовать это полезное для души время.

Вот почему среди истинных боголюбцев принято взаимное поздравление с наступлением поста.

Но что такое пост по существу? И не бывает ли самообмана среди тех, кто считает нужным исполнять это лишь по букве, но не любит его и тяготится им в сердце своем? И можно ли назвать постом только соблюдение одних правил о невкушении скоромного в постные дни?

Будет ли пост постом, если, кроме некоторого изменения в составе пищи, мы не будем думать ни о покаянии, ни о воздержании, ни об очищении сердца через усиленную молитву?

Нужно полагать, что это не будет постом, хотя все правила и обычаи поста будут соблюдены. Прп. Варсонофий Великий говорит: "Пост телесный ничего не значит без духовного поста внутреннего человека, который состоит из предохранения себя от страстей.

Сей пост внутреннего человека приятен Богу и вознаградит для тебя недостаток телесного поста" (если ты не можешь соблюдать последний, как бы хотел).

О том же говорит и св. Иоанн Златоуст: "Кто ограничивает пост одним воздержанием от пищи, тот весьма бесчестит его. Не одни уста должны поститься, - нет, пусть постятся и око, и слух, и руки, и ноги, и все наше тело".

Как пишет о. Александр Ельчанинов: "В общежитиях существует коренное непонимание поста. Важней не сам по себе пост, как неядение того-то и того-то или как лишение себя чего-то в виде наказания - пост есть лишь испытанный способ достигнуть нужных результатов - через истощение тела дойти до утончения духовных мистических способностей, затемненных плотию, и тем облегчить свое приближение к Богу...

Пост не есть голод. Голодает и диабетик, и факир, и йог, и заключенный в тюрьме, и просто нищий. Нигде в службах Великого Поста не говорится о посте только в нашем обычном смысле, т.е. как о неядении мяса и проч. Всюду один призыв: "постимся, братие, телесно, постимся и духовно". Следовательно, пост только тогда имеет религиозный смысл, когда он соединен с духовными упражнениями. Пост равен утончению. Нормальный, биологически благополучный человек недоступен влияниям высших сил. Пост расшатывает это физическое благополучие человека, и тогда он делается доступнее воздействиям иного мира, идет духовное его наполнение".

Как говорилось ранее, душа человека тяжело больна. Церковь отводит в году определенные дни и периоды времени, когда внимание человека должно быть особенно устремлено на исцеление от душевной болезни. Это пост и постные дни.

По словам еп. Германа: "Пост есть сугубое воздержание, чтобы восстановить утраченное равновесие между телом и духом, чтобы вернуть нашему духу его главенство над телом и его страстями".

У поста есть, конечно, и другие цели (о них будет говориться ниже), но основная из них - изгнание из души своей лукавого духа - древнего змия. "Сей же род изгоняется только молитвою и постом",- сказал Господь Своим ученикам.

Господь показал нам Сам пример поста, постившись 40 дней в пустыне, откуда "возвратился в силе Духа" (Лк. 4, 14).

Как говорит св. Исаак Сириянин: "Пост есть оружие, уготованное Богом... Если постился Сам Законоположник, то как не поститься кому-либо из обязанных соблюдать закон?..

До поста род человеческий не знал победы и диавол никогда не испытывал поражений... Господь наш был вождем и первенцем этой победы...

И как скоро диавол видит это оружие на ком-нибудь из людей, этот противник и мучитель тотчас приходит в страх, помышляя и вспоминая о поражении своем в пустыне Спасителем, и сила его сокрушается... Кто пребывает в посте, у того ум непоколебим" (Слово 30).

Совершенно очевидно, что подвиг покаяния и молитвы в посте должен сопровождаться мыслями о своей греховности и, конечно, воздержанием от всяких развлечений - хождения в театры, кино и гости, легкого чтения, веселой музыки, смотрения телевизора для развлечения и т.п. Если все это еще влечет сердце христианина, то пусть он сделает усилие, чтобы оторвать от этого свое сердце, хотя бы в дни поста.

Здесь нужно вспомнить, что по пятницам прп. Серафим не только постился, но и пребывал в этот день в строгом молчании. Как пишет о. Александр Ельчанинов: "Пост - период духовного усилия. Если мы не можем отдать Богу всю свою жизнь, то посвятим Ему безраздельно хотя бы периоды постов - усилим молитву, умножим милосердие, укротим страсти, примиримся с врагами".

Здесь приложимы слова премудрого Соломона: "Всему свое время и время всякой вещи под небом. ...время плакать и время смеяться; время сетовать и время плясать... время молчать и время говорить" и т.д, (Еккл. 3, 1-7).

Для физически здоровых людей основой поста считается воздержание в пище. Здесь можно различать 5 степеней физического поста:

1) Отказ от мяса.

2) Отказ от молочного.

3) Отказ от рыбы.

4) Отказ от масла.

5) Лишение себя пищи вообще на какие-то сроки.

Естественно, что на последние степени поста могут идти лишь здоровые люди. Для больных и престарелых более соответствует правилам первая степень поста.

Сила и действенность поста может оцениваться по силе лишения и жертвы. И естественно, что не только формальная замена скоромного стола на постный стол составляет истинный пост: можно приготовлять изысканные блюда и из постной пищи и таким образом в какой-то мере удовлетворять и свое сластолюбие и свою алчность к ней.

Надо помнить, что кающемуся и скорбящему о своих грехах неприлично есть постом сладко и обильно, хотя бы и (формально) постные блюда. Можно сказать, что поста не будет, если человек будет вставать из-за стола с вкусными постными блюдами и чувством преобременения желудка.

Здесь мало будет жертв и лишений, а без них не будет и истинного поста.

"Почему мы постимся, а Ты не видишь?"- взывает пророк Исайя, обличая иудеев, лицемерно соблюдавших обряды, но сердцем далеких от Бога и Его заповедей (Ис. 58, 3).

В некоторых случаях больные христиане заменяют себе (сами или по совету духовников) воздержание в пище постом "духовным". Под последним часто понимают более строгое внимание к себе: удержание себя от раздражительности, осуждения, ссор. Все это, конечно, хорошо, но разве в обычное время христианин может позволять себе грешить, или раздражаться, или осуждать? Совершенно очевидно, что христианин должен всегда "трезвиться" и быть внимательным, предохраняя себя от греха и всего того, что может оскорблять Духа Святого. Если же он не в силах удержать себя, то, вероятно, это будет иметь место в равной степени как в обычные дни, так и в посту. Отсюда замена поста в пище на подобный "духовный" пост - это чаще всего самообман.

Поэтому в тех случаях, когда по болезни или по большому недостатку в продуктах питания, христианин не может соблюдать обычные нормы поста, то пусть сделает в этом отношении все, что сможет, например: откажется от всяких развлечений, от сластей и лакомых блюд, будет поститься хотя бы в среду и пятницу, будет стараться, чтобы наиболее вкусная пища подавалась лишь по праздничным дням. Если же христианин по старческой немощи или по нездоровью не сможет отказаться от скоромной пищи, то следует хотя бы несколько ограничить ее в постные дни, например, не есть мясного - словом, в той или иной мере все же приобщиться к посту.

Некоторые отказываются от поста из-за боязни ослабить свое здоровье, проявляя при этом болезненную мнительность и маловерие, и стремятся всегда обильно питать себя скоромной пищей для достижения хорошего здоровья и для поддержания "упитанности" тела. И как часто они-то и страдают всякими заболеваниями желудка, кишечника, почек, зубов...

Кроме проявления своего чувства покаяния и ненависти ко греху, пост имеет и другие стороны. Время поста - не случайные дни.

Среда - это предание Спасителя - наивысший из моментов падения и позора человеческой души, идущей в лице Иуды предавать за 30 сребренников Сына Божия.

Пятница - это терпение издевательств, мучительные страдания и крестная смерть Искупителя человечества. Вспоминая о них, как может христианин не ограничить себя путем воздержания?

Великий пост - это путь Богочеловека к Голгофской жертве.

Человеческая душа не имеет права, не смеет, если только она христианка, проходить равнодушно мимо этих величественных дней - знаменательных вех во времени.

Как она дерзнет потом - на Страшном суде стать одесную Господа, если она будет равнодушна к Его скорби, крови и страданиям в те дни, когда Вселенская Церковь - Земная и Небесная - вспоминает их.

В чем должен состоять пост? Здесь нельзя дать общей меры. Она будет зависеть и от состояния здоровья, от возраста и условий жизни. Но здесь надо непременно задеть за живое свое плотоугодие и сластолюбие.

В настоящее время - время ослабления и падения веры - нам кажутся недостижимыми те уставы о посте, которые в старину строго выполнялись благочестивыми русскими семьями.

Вот, например, из чего состоит Великий пост по церковному уставу, обязательность которого распространялась в равной мере как на инока, так и на мирянина.

По этому уставу в Великий пост полагается: полное неядение в течение целого дня понедельника и вторника первой седмицы и пятницы Страстной седмицы.

Лишь для более слабых возможно вкушение пищи во вторник вечером первой седмицы. Во все остальные дни Великого поста, кроме суббот и воскресений, полагается только сухоядение и лишь однажды в день - хлеб, овощи, горох - без масла и воды.

Вареная пища с постным маслом полагается лишь в субботы и воскресенья. Вино разрешается только в дни церковных воспоминаний и при длинных службах (например, в четверг на пятой седмице). Рыба - лишь в Благовещение Пресвятой Богородицы и Вербное воскресенье.

Хотя такая мера нам и кажется чрезмерно суровой, она, однако, достижима для здорового организма.

В быту старой русской православной семьи можно видеть строгое выполнение постных дней и постов. Даже князья и цари постились так, как теперь не постятся, может быть, и многие из монахов.

Так, царь Алексей Михайлович Великим постом обедал лишь три раза в неделю - в четверг, субботу и воскресенье, а в остальные дни съедал только по кусочку черного хлеба с солью, по соленому грибу или огурцу, запивая квасом.

Некоторые египетские иноки в древности практиковали в Великий пост полное сорокадневное воздержание от пищи, следуя в этом отношении примеру Моисея и Самого Господа.

Сорокадневные посты проводил два раза один из братьев Оптиной пустыни - схимонах Вассиан, живший там в середине XIX столетия. Этот схимник, между прочим, так же как и прп. Серафим, в значительной мере питался травою "снытью". Он прожил до 90 лет.

37 дней не вкушала ни пищи, ни питья (кроме одного причастия) инокиня Любовь Марфо-Мариинской обители. Следует отметить, что во время этого поста она не чувствовала никакого ослабления сил и, как про нее говорили, "голос ее гремел в хору как будто бы еще сильнее прежнего".

Этот пост она совершила перед Рождеством; он кончился в конце Рождественской литургии, когда она внезапно почувствовала непреодолимое желание поесть. Не в силах более владеть собою, она тотчас же пошла в кухню для принятия пищи.

Необходимо заметить, однако, что описанная выше и рекомендованная церковью норма для Великого поста не считается теперь всеми так строго обязательной для всех. Церковь рекомендует, как известный минимум, лишь переход постом на постную пищу в согласии с ее указаниями для каждого из постов и постных дней.

Выполнение этой нормы для вполне здоровых людей считается обязательным. Все же большее она предоставляет ревности и усердию каждого христианина: "Милости хочу, а не жертвы",- говорит Господь (Мф. 9, 13). Вместе с тем надо нам помнить, что пост необходим не Господу, а нам самим для спасения нашей души. "Когда вы постились... для Меня ли вы постились?"- говорит Господь устами пророка Захарии (7, 5).

Есть и еще одна сторона у поста. Вот кончилось, его время. Церковь торжественно справляет праздник, завершающий пост.

Может ли достойно встретить и пережить сердцем этот праздник тот, кто в какой-то мере не приобщился этому посту? Нет, он почувствует себя так, как тот дерзкий в Господней притче, что осмелился на пир прийти "не в брачной одежде", т.е. не в духовной одежде, очищенной покаянием и постом.

Хотя бы человек по привычке и пошел на праздничное богослужение и сел бы за праздничный стол, он при этом ощутит лишь беспокойство совести и холод на сердце. А его внутренний слух услышит грозные слова Господа, обращенные к нему: "Друг, как ты вошел сюда не в брачной одежде?" И душа его будет "брошена во тьму внешнюю", т.е. останется во власти уныния и печали, в атмосфере духовного голода - "плача и скрежета зубов".

Пожалейте же сами себя те, кто пренебрегает, чуждается и бегает от поста.

Пост есть воспитание способности духа человеческого бороться против своих поработителей - сатаны и разнеженного и избалованного тела. Последнее должно быть послушно духу, но на деле чаще всего является господином души.

Как пишет пастырь о.Иоанн С. (св. прав. Иоанн Кронштадтский. - прим. ред.) : "Кто отвергает посты, тот отнимает и у себя и у других оружие против многострастной плоти своей и против диавола, сильных против нас особенно через наше невоздержание, от которого происходит всякий грех".

Истинный пост есть борьба; это в полном смысле слова "узкий и тесный путь", о спасительности которого говорил Господь.

Господь велит скрывать свой пост от окружающих (Мф. 6, 18). Но от ближних христианину, может быть, не удастся утаить свой пост. Тогда может случиться, что близкие и родные вооружатся на постящегося: "пожалей себя, не мучь себя, не убивай себя" и т.п.

Мягкие вначале, уговоры родных затем могут перейти в раздражение и упреки. Дух тьмы восстанет против постящегося через близких, приводит против поста доводы и посылает соблазны, как некогда пробовал это сделать с постящимся в пустыне Господом.

Пусть заранее предвидит все это христианин. Пусть не ждет он также, что приступив к посту, он сразу будет получать какие-либо благодатные утешения, теплоту в сердце, слезы покаяния и сосредоточенность в молитве.

Это приходит не сразу, это надо еще заработать борьбой, подвигом и жертвами: "служи мне, и потом ешь и пей сам",- говорится в притче рабу (Лк. 17, 8). Те, кто проходил пути сурового поста, свидетельствуют даже об ослаблении иногда в начале поста молитвы и притуплении интереса к духовному чтению.

Пост - это лечение, а последнее бывает часто нелегко. И лишь в конце его курса можно ждать выздоровления, а от поста ждать плодов Духа Святого - мира, радости и любви.

По существу своему пост есть подвиг и связан с верою и дерзновением. Пост угоден и приятен Господу как порыв души, тянущейся к чистоте, стремящейся сбросить цепи греха и освободить дух от рабства телу.

Церковь считает его и одним из действенных средств, посредством которых можно переложить гнев Божий на милость или преклонить волю Господню к исполнению молитвенного прошения.

Так, в Деяниях Апостолов описывается, как антиохийские христиане, перед отправлением на проповедь свв. апп. Павла и Варнавы "совершили пост и молитву" (Деян. 13, 3).

Поэтому пост практикуется в церкви как средство подготовки себя к какому-либо начинанию. Имея нужду в чем-либо, отдельные христиане, иноки, монастыри или церкви накладывали на себя пост с усиленной молитвой.

У поста есть, кроме того, и еще одна положительная сторона, на которую обратил внимание Ангел в видении Ерму (см. книгу "Пастырь Ерма").

Заменяя скоромную пищу более простой и дешевой, или уменьшая ее количество, христианин может сократить издержки на себя. А это даст ему возможность больше средств обратить на дела милосердия.

Ангел дал такое указание Ерму: "В тот день, в который постишься, ничего не вкушай, кроме хлеба и воды, и исчисливши издержки, которые ты сделал бы в этот день на пищу по примеру прошлых дней, оставшиеся от этого дня отложи и отдай вдове, сироте или бедному; таким образом ты смиришь свою душу, а получивший от тебя насытится и будет за тебя молиться Богу".

Ангел указал также Ерму и на то, что пост не есть самоцель, а лишь подсобное средство к очищению сердца. И пост того, кто стремится к этой цели и не исполняет заповедей Божиих - не может быть угодным Богу и является бесплодным.

По существу отношение к посту является пробным камнем для души христианина в его отношении к Церкви Христовой, а через последнюю - ко Христу.

Как пишет о. Александр Ельчанинов: "...В посте человек проявляет себя: у одних проявляются высшие способности духа, другие же делаются только раздражительны и злы - пост открывает истинную сущность человека".

Душа, живущая живой верой во Христа, не может пренебрегать постом. Иначе она объединит себя с теми, кто равнодушен ко Христу и религии, с теми, кто, по словам прот. Валентина Свенцицкого:

"Едят все - и в Великий Четверг, когда совершается Тайная Вечеря и предается Сын Человеческий; и в Великую Пятницу, когда слышим мы плач Богоматери у гроба Распятого Сына в день Его погребения.

Для таких не существует ни Христа, ни Богоматери, ни Тайной Вечери, ни Голгофы. Какой же у них может быть пост?"

Обращаясь к христианам, о. Валентин пишет: "Держи и соблюдай пост, как великую церковную святыню. Каждый раз, когда ты воздерживаешься от запрещенного в дни поста, - ты со всею Церковью. Ты делаешь в полном единомыслии и единочувствии то, что делала вся Церковь и все святые угодники Божии с самых первых дней бытия Церкви. И это будет давать тебе силу и твердость в твоей духовной жизни".

Значение и цель поста в жизни христианина можно резюмировать следующими словами прп. Исаака Сириянина:

"Пост - ограждение всякой добродетели, начало борьбы, венец воздержанных, красота девства, источник целомудрия и благоразумия, учитель безмолвия, предшественник всех добрых дел...

От поста и воздержания рождается в душе плод - ведение тайн Божиих".

Рассудительность в посте

Милости хочу, а не жертвы.

(Мф. 9, 13)

Покажите... в добродетели рассудительность.

(2 Пет. 1, 5)

Все доброе в нас имеет некую черту,

перейдя которую незаметно обращается во зло.

(Прот. Валентин Свенцицкий)

Все вышеизложенное о посте относится, однако, повторяем, лишь к здоровым людям. Как и для всякой добродетели, и для поста также нужна рассудительность.

Как пишет прп. Кассиан Римлянин: "Крайности, как говорят святые отцы, с той и другой стороны равно вредны - и излишество поста и пресыщение чрева, Знаем мы некоторых, которые, не быв побеждены чревоугодием, низложены были безмерным постом, и впали в ту же страсть чревоугодия, по причине слабости, происшедшей от чрезмерного поста.

Притом неумеренное воздержание вреднее пресыщения, потому что от последнего, в силу раскаяния, можно перейти к правильному действованию, а от первого нельзя.

Общее правило умеренности воздержания состоит в том, что каждый сообразно с силами, состоянием тела и возрастом столько пищи вкушал, сколько нужно для поддержания здоровья тела, а не сколько требует желание насыщения.

Монах так разумно должен вести дело пощения, как бы имел пробыть в теле сто лет; и так обуздывать душевные движения - забывать обиды, отрезать печаль, ни во что ставить скорби - как могущий умереть каждый день".

Следует вспомнить о том, как ап. Павел предупреждал тех, кто неразумно (самовольно и самочинно) постился - "это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти" (Кол. 2, 23).

Вместе с тем пост - не обряд, а тайна души человеческой, которую Господь велит скрывать от других.

Господь говорит: "Когда поститесь, не будьте унылы, как лицемеры, ибо они принимают на себя мрачные лица, чтобы показаться людям постящимися. Истинно говорю вам, что они уже получают награду свою.

А ты, когда постишься, помажь голову твою и умой лицо твое, чтобы явиться постящимся не пред людьми, но пред Отцом твоим, Который втайне, и Отец твой, видящий тайное, воздаст тебе явно" (Мф. 6, 16 -18).

А поэтому христианину надо скрывать как свое покаяние - молитву и внутренние слезы, так и свой пост и свое воздержание в пище.

Здесь надо бояться всякого выявления своего отличия от окружающих и уметь скрывать от них свой подвиг и свои лишения.

Вот несколько примеров к тому из жизни святых и подвижников.

Прп. Макарий Великий никогда не пил вина. Однако, когда он бывал в гостях у других иноков, он не отказывался от вина, скрывая свое воздержание.

Но ученики его старались предупредить хозяев, говоря им: "Если он будет пить у вас вино, то знайте - вернувшись домой, он будет лишать себя даже воды".

Оптинскому старцу Леониду пришлось однажды прожить несколько дней у епархиального архиерея. Стол последнего был обилен рыбою и разными вкусными яствами, резко отличаясь от скромной скитской трапезы Оптинской пустыни.

Старец не отказывался от вкусных блюд, но когда вернулся в Оптину, то на несколько дней лишил себя пищи, как бы наверстывая упущенное в гостях воздержание.

Во всех тех случаях, когда постник должен принимать пищу вместе с другими, более немощными братьями, он не должен, по указанию святых отцов, своим воздержанием делать им укор.

Так святой Авва Исайя пишет: "Если ты хочешь непременно воздержаться более других, то уединись в отдельную келью и не огорчи немощного брата твоего".

Не только ради сохранения себя от тщеславия надо стремиться не выставлять на вид своего поста.

Если пост будет почему-либо смущать окружающих, вызывать их упреки, или, может быть, насмешки, обвинение в ханжестве и т.п. - и в этих случаях надо стараться хранить тайну поста, сохраняя его по духу, но отступая от него формально. Здесь имеет приложение повеление Господа: "не мечите бисера вашего перед свиньями" (Мф. 7, 6).

Пост будет неразумен и тогда, когда он будет ставить преграды гостеприимству угощающих вас; мы этим будем укорять окружающих в пренебрежении постом.

Про Московского митрополита Филарета рассказывают такой случай: как-то он пришел к своим духовным детям как раз к обеду. По долгу гостеприимства, его надо было пригласить к обеду. За столом подавали скоромное, а день был постный.

Виду не подал митрополит и, не смущая хозяев, вкусил скоромного. Так снисхождение к немощи духовных своих ближних и любовь он ставил выше, чем соблюдение поста.

К церковным установлениям вообще нельзя относиться формально, и, следя за точным исполнением правил, не делать из последних никаких исключений. Надо помнить и слова Господа, что "суббота для человека, а не человек для субботы" (Мк. 2, 27).

Как пишет митрополит Иннокентий Московский: "Были примеры, что даже монахи, как, например, святой Иоанн Лествичник, употреблял во всякое время всякую пищу и даже мясо.

Но сколько? Столько, чтобы быть только живу, и это не мешало ему достойно причащаться Святых Тайн и, наконец, не воспрепятствовало сделаться святым...

Конечно, не благоразумно без нужды нарушать пост употреблением скоромной пищи. Тот, кто может соблюсти пост разбором пищи, тот соблюдай; но, главное, соблюдай и не нарушай поста душевного, и тогда пост твой будет приятен Богу.

Но кто не имеет возможности разбирать пищу, тот употребляй все, что Бог даст, но без излишества; но зато непременно строго постись душой, умом и мыслями, и тогда пост твой так же будет приятен Богу, как пост самого строгого пустынника.

Цель поста - облегчить и усмирить тело, обуздывать пожелания и обезоруживать страсти.

Потому церковь, спрашивая тебя о пище, не столько спрашивает о том - какую употребляешь ты пищу? - сколько о том, для чего ты употребляешь ее?

Господь Сам одобрил поступок царя Давида, когда тот по нужде должен был нарушить правило и есть "хлебы предложения, которые не должно было есть ни ему, ни бывшим с ним" (Мф. 12, 4).

Поэтому, учитывая необходимость, можно и при больном и слабом теле и преклонном возрасте делать послабления и исключения во время поста.

Св. ап. Павел так пишет своему ученику Тимофею: "Впредь пей не одну воду, но употребляй немного вина, ради желудка твоего и частых твоих недугов" (1 Тим. 5, 23).

Прп. Варсонофий Великий и Иоанн говорят: "Что такое пост, как не наказание тела для того, чтобы усмирить тело здоровое и сделать его немощным для страстей по слову апостола: "когда я немощен, тогда силен" (2 Кор. 12, 10).

А болезнь более сего наказания и вменяется вместо поста - ценится даже более его. Кто переносит ее с терпением, благодаря Бога, тот через терпение получает плод спасения своего.

Вместо того, чтобы ослабить силу тела постом, оно бывает уже ослаблено болезнью.

Благодари же Бога, что ты освободился от труда поститься. Если и десять раз в день будешь есть, не печалься: ты не будешь осужден за то, так как поступаешь так не в поблажку себе".

О правильности нормы поста прп. Варсонофий и Иоанн дают и такое указание: "Касательно поста скажу: осяжи сердце твое, не окрадено ли оно тщеславием, и если не окрадено, осяжи вторично, не делает ли тебя пост сей немощным и в исполнении дел, ибо немощи этой не должно быть, и если и в этом не вредит тебе, пост твой правильный".

Как говорил пустынник Никифор в книге В. Свенцицкого "Граждане неба": "Господь требует не голода, а подвига. Подвиг - это то, что может человек сделать самого большого по своим силам, а остальное - по благодати. Силы наши теперь слабые, и подвигов больших Господь с нас не требует.

Я пробовал сильно поститься, и вижу, что не могу. Истощаюсь - нет сил молиться, как надо. Однажды так ослаб от поста, встать правило прочесть не могу".

Здесь пример неправильного поста.

Еп. Герман пишет: "Изнеможение есть признак неправильности поста; оно так же вредно, как и пресыщение. И великие старцы вкушали суп с маслом на первой седмице Великого поста. Больную плоть нечего распинать, а надо поддерживать".

Итак, всякое ослабление здоровья и трудоспособности при посте говорит уже о его неправильности и превышении его нормы.

"Мне более нравится, чтобы изнурялись более от работы, чем от поста", - говорил один пастырь своим духовным детям.

Лучше всего, когда постящиеся руководствуются указаниями опытных духовных руководителей. Следует вспомнить следующий случай из жизни прп. Пахомия Великого. В одном из его монастырей в больнице лежал монах, истощенный болезнью. Он попросил прислуживающих дать ему мяса. Те отказали ему в этой просьбе, исходя из правил монастырского устава. Больной попросил отнести себя к прп. Пахомию. Преподобный был поражен крайним истощением инока, заплакал, глядя на больного, и стал укорять больничных братий за их жестокосердие. Он велел немедленно исполнить просьбу больного, чтобы укрепить его ослабевшее тело и ободрить унылую душу.

Мудрая подвижница благочестия - игумения Арсения так писала престарелому и больному брату епископа Игнатия Брянчанинова в дни Великого поста: "Боюсь, что вы обременяете себя тяжелой постной пищей и прошу вас забыть, что теперь пост, а кушать скоромную пищу, питательную и легкую. Разность дней дана нам церковью, как узда здоровой плоти, а вам дана болезнь и немощь старости".

Однако, нарушающим пост по болезни или иной немощи, все же следует помнить, что здесь может иметь место и какая-то доля маловерия и невоздержания.

Поэтому, когда духовным детям старца о. Алексея Зосимовского приходилось по предписанию врача нарушать пост, то старец велел в этих случаях себя окаявать и молиться так: "Господи, прости меня, что я по предписанию врача, по своей немощи нарушил святой пост", и не думать, что это как будто так и нужно.

Говоря о посте как о скудости и изменении состава пищи, следует заметить, что этот подвиг ни во что вменяется Господом, если христианин не будет в то же время соблюдать Господних заповедей о любви, милосердии, самоотверженного служения ближним, словом, всего того, что спросится с него в день Страшного суда (Мф. 25, 31-46).

Об этом с исчерпывающей ясностью говорится уже в книге пророка Исайи. Иудеи взывают к Богу: "Почему мы постимся, а Ты не видишь? Смиряем души свои, а Ты не знаешь?" Господь устами пророка отвечает им: "Вот в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других. Вот вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других: вы не поститесь в это время так, чтобы голос ваш был услышан на высоте. Таков ли тот пост, который Я избрал, день, в который томит человек душу свою, когда гнет голову свою, как тростник, и подстилает под себя рубище и пепел? Это ли назовешь постом и днем, угодным Господу? Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, угнетенных отпусти на свободу и расторгни всякое ярмо; раздели с голодными хлеб твой, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого - одень его и от единокровного твоего не укрывайся. Тогда откроется, как заря, свет твой, и исцеление твое скоро возрастет, и правда твоя пойдет перед тобою, и слава Господа будет сопровождать тебя. Тогда ты воззовешь, и Господь услышит; возопиешь и Он скажет: «вот Я»" (Ис. 58, 3-9).

Это замечательное место из книги пророка Исайи обличает многих - как простых христиан, так и пастырей стада Христова. Обличает тех, кто думает спастись, лишь соблюдая букву поста и забывая о заповедях милосердия, любви к ближнему и служения им. Обличает тех пастырей, которые "связывают бремена тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людям" (Мф. 23, 4). Это те пастыри, которые требуют от своих духовных детей строго соблюдения "правила" поста, не учитывая их преклонного возраста, ни их болезненного состояния. Ведь Господь говорил: "Милости хочу, а не жертвы" (Мф. 9, 13).

Послушание — одна из основ духовной жизни христианина. Но современному человеку бывает трудно понять эту добродетель, еще сложнее ее усвоить. В чем состоит послушание? Кого надо слушаться в Церкви и в обычных жизненных ситуациях? На вопросы о добродетели послушания мы попросили ответить Митрополита Саратовского и Вольского Лонгина.

— Владыка, вот человек начинает христианскую, церковную жизнь. Насколько важно ему научиться послушанию? И кого он должен слушаться?

— Когда человек приходит в Церковь, он должен приучать себя прежде всего слушаться Бога. Он должен учиться всю жизнь распознавать волю Божию о себе и быть ей послушным. Принимать со смирением все то, что посылает Господь в жизни, глубоко веря, что Бог Сам знает, что нужно для нашего спасения; что не только доброе, хорошее, но и все испытания, искушения, скорби, которые встречаются человеку на его жизненном пути, тоже есть действие Промысла Божия и ведут его ко спасению.

Для того чтобы научиться послушанию Богу, нужно учиться послушанию людям. Ведь и любовь к Богу невозможна без любви к людям, это двуединая заповедь: возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя (Лк. 10 , 27).

Можно много говорить о послушании, но очевидно одно: если человек не приучился слушать других людей, то и Бога он слушаться не будет.

Послушание в самом общем смысле этого слова воспитывается в семье. Дети должны слушаться старших — это аксиома. С ней сегодня активно борются, но тем не менее это один из краеугольных камней, на которых стоит человеческая цивилизация. Точно так же в школе ученик слушается учителя, на работе подчиненный — начальника и так далее. Если же младшие перестают слушаться старших, исчезает всякий порядок в семье, обществе и государстве. Послушание — очень важная часть человеческой жизни, без которой все скатится в полный хаос.

Если говорить о послушании в христианстве, то для каждого, кто приходит в Церковь, очень важно обрести духовника. Духовник — это священник, которому человек постоянно исповедуется, который знает его душевные склонности и жизненные обстоятельства и с которым можно посоветоваться по духовным и обычным житейским вопросам. Само собой разумеется, что этот священник должен быть опытным и искренним, должен сам вести неукорную жизнь. Тогда он сможет помогать своим духовным чадам в распознавании той самой воли Божией, о которой говорилось в начале.

Несколько иное явление — это послушание в монастырях. По древней традиции, это одно из самых главных монашеских деланий. Послушание в монастыре доходит до полного отсечения послушником своей воли перед старцем, духовником. Здесь надо помнить, что монашество — особый образ жизни и христианского подвига. Монах добровольно приносит себя в жертву Богу, живую и богоугодную, как говорится в чине монашеского пострига. А поскольку это жертва, то она предполагает более высокую степень самоотвержения, чем у мирян. Это касается и добродетели послушания: в монастыре человек учится отсекать свою волю, в том числе и там, где от мирянина этого не требуется. Это делается для того, чтобы воспитать себя соответствующим образом и стяжать дарования, которые свойственны именно монашеству, и дерзать на приобретение которых мирянин не может и не должен.

В сознании верующих людей монашество превознесено на очень большую высоту. Недаром благочестивая пословица говорит, что «Свет мирянам — иноки, а инокам — Ангелы», а само монашество называется «ангельским чином». Конечно же, это накладывает соответствующий отпечаток на всю христианскую жизнь. В результате у нас, в нашем христианском быту, имеет большое распространение и непоколебимый авторитет монашеская аскетическая литература. И действительно, она очень полезна, потому что в своих лучших образцах она достигает такой глубины проникновения в человеческую природу, к которой и близко не подошли даже до сегодняшнего дня научная психология и другие дисциплины, претендующие на знание человека.

Но здесь возникают и проблемы. Иногда люди, читающие аскетическую литературу, — Добротолюбие, Патерики, жизнеописания святых, — начинают пытаться повторить в своей жизни подвиги, описанные в этих книгах. То, что описывается в них, действительно необычайно духоподъемно и вызывает большой энтузиазм, особенно у молодого человека-неофита. Хочется стать таким же, как древние отцы, хочется добиться всего того, о чем пишется… И поэтому бывает, что человек, только что пришедший в Церковь, начинает искать в современной жизни ту же степень мироотречения, послушания, постничества, о которых рассказывается в этих книгах, особенно если он читает их без здравого духовного руководства. И отсюда трагические примеры, когда человек, берясь за ту меру подвига, которая ему просто недоступна в силу его образа жизни, впадает в прелесть, или надрывается, перестает жить духовной жизнью, часто при этом даже уходя из Церкви.

— Мне кажется, чаще происходит наоборот: люди заранее считают, что это все недостижимо. Те примеры послушания, которые мы видим в Патериках, современному человеку бывает очень сложно понять и принять…

— Да, конечно, многие истории из Патерика или «Лествицы» преподобного Иоанна Лествичника непонятны современному человеку. Собственно говоря, они могут восприниматься лишь как примеры того, как люди вырабатывали в себе высшую степень послушания, которая, повторю, недоступна, да, собственно говоря, и не нужна человеку, живущему в миру.

Но надо понимать, что те примеры, о которых говорится в древних книгах, на самом деле были действенными. И доказательство тому — сонм святых преподобных отцов, подвизавшихся в золотой век монашества. Их святость — результат в том числе и полного мироотречения, а оно предполагает и пост в меру, которую сегодня даже трудно себе представить, и послушание, и нестяжание, опять же настолько полное, насколько это вообще возможно для живого человека.

Поэтому я думаю, что понять и принять это несложно, если только не пытаться примерить каждый раз на себя: «Раз я этого не могу, значит, это невозможно». Это тоже очень распространенная особенность психики: человек примеряет к себе некое явление, не может его понести и тогда начинает его отрицать и осуждать. Далеко не всё, что не годится для нас с вами, не годится в принципе, — это надо помнить.

— Правильно ли относиться к послушанию как к потере личной свободы, отказу от собственного мнения?

— В какой-то мере это верно в монастыре. И то, скорее, это не потеря личной свободы, а ее добровольное отложение. Хотя все равно и здесь должны быть некоторые ограничения. Послушание заканчивается, если тот, кому оно оказывается, начинает требовать от послушника того, что против слова Божиего и евангельской нравственности.

Классический вариант монастырского послушания сегодня может быть реализован только в очень благоустроенном монастыре с духовно опытным наставником. Тогда послушание действительно может принести пользу. Однако недаром все святые отцы и наставники монашества называют следующей главной добродетелью рассудительность.

А для живущего в миру человека степень его послушания духовнику зависит от многих факторов, и прежде всего от уровня доверия и от того, насколько духовник опытен.

Но ни в коем случае в христианстве человек не может быть превращен в механизм, полностью подчиненный чужой воле. Такого быть не должно. Послушание совершается свободно, разумно и с рассуждением.

— Наверное, самое правильное послушание — по любви?

— Самое правильное — это послушание людям, которые для тебя являются авторитетными, на которых ты хочешь быть похожим, чей духовный опыт для тебя — безукоризненный и бесспорный. Конечно, хорошо, когда при этом есть добрые чувства, но прежде всего духовные.

— Какие качества в человеке противоположны послушанию, не дают ему развиться?

— Прежде всего гордыня, страсть к самочинию — это очень характерно для сегодняшнего времени, причем, к сожалению, и для людей церковных. Постоянно приходится с этим сталкиваться. Объясняешь что-то человеку и видишь, он понимает — да, так будет правильно. Но он пойдет и обязательно сделает по-другому, по-своему… Спрашиваешь: «Почему?». Молчит. Просто хочется обязательно сделать по-своему, другой причины нет. Порой это доходит даже до какого-то безумия, не побоюсь этого слова. Думаю, что подобное приходится видеть не только священникам, но и многим родителям в своих детях. Эта страсть к самочинию, конечно, признак очень незрелой души, независимо от возраста. Преодолевается она, как и другие страсти, только вниманием к своей внутренней жизни.

— Давайте попытаемся разобраться, каким бывает неправильное послушание. Несколько лет назад произошел нашумевший случай (о нем писали в епархиальной газете и т. д.): достаточно молодой человек, отец троих малолетних детей, по совету священника оставил семью и отправился «на послушание» в монастырь. Формально он проявил послушание своему духовнику и даже евангельским словам: И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную (Мф. 19, 29). Что тут не так?

— К сожалению, это тоже особенность нашего времени. Есть священники, совершенно равнодушные к духовной жизни, не знающие и не желающие ничего о ней знать и не способные окормлять тех, кто к ней стремится. А есть священники, головы которых забиты какими-то неофитскими представлениями. И эту неофитскую горячность они проявляют не в собственной жизни, а учат ей других. Священник, который «благословил» человека бросить троих малолетних детей, на мой взгляд, заслуживает просто извержения из сана.

Что касается евангельских слов (часто еще приводят слова о «ненависти» к ближним из Евангелия от Луки: если кто приходит ко Мне и не возненавидит отца своего и матери, и жены и детей, и братьев и сестер, а притом и самой жизни своей, тот не может быть Моим учеником (Лк. 14 , 26)), то не надо воспринимать их как призыв ко всем семейным людям бросить мать, отца, жену, детей… Здесь говорится о том, что нельзя ставить естественные родственные отношения выше любви к Богу. На первом месте в жизни человека должен быть Бог и исполнение Его заповедей. А среди заповедей Божиих — и почитание отца и матери, и любовь к ближним, естественно, и забота о них.

Этот случай — как раз классический пример, как человек не хочет терпеть своего креста. Я часто сталкивался с этим как духовник, да и сейчас ко мне обращаются с подобными вопросами. Приходит какая-нибудь раба Божия, у нее, как это часто бывает, не очень хорошо в семье, и просит: «Благословите пойти в монастырь. Я так хочу в монастырь, так хочу!» — «У тебя муж, дети есть?» — «Есть». — «Какой же тебе монастырь?» — «Это все не то, все неправильно и не так…» И у мужчин бывает точно так же — хотят в монастырь, жену и детей готовы оставить: «Ничего, Бог им поможет…» Это, конечно, совершенно нехристианское отношение к жизни. Так делать нельзя, это противоположно всем Божиим и человеческим установлениям. У такого человека в монастыре точно так же ничего не получится, как не получилось в семье. Тот, кто нетверд на своих путях в чем-то одном, будет таким же нетвердым и в другом.

Да, бывают примеры, их знает и история Церкви, и современная жизнь, когда люди, прожив жизнь в браке, поставив на ноги детей, потом шли в монастырь. Так поступили родители преподобного Сергия, множество людей в Древней Руси, начиная от великих князей и кончая простыми крестьянами. Так и сегодня некоторые делают — я лично знаю таких людей. И вот в этом нет ничего плохого, можно только приветствовать желание человека оставшееся время своей жизни посвятить служению Богу. И такие люди часто становятся очень хорошими монахами.

Но совершенно неправильно идти в монастырь, не закончив чего-то, уже начатого, что Бог благословил. Потому что и семейная жизнь, и рождение детей — это благословение Божие. Тут ведь парадокс возникает: идти против воли Божией для того, чтобы творить свою собственную волю. Если с этого начинать, какое может быть монашество?

Поэтому послушание бывает неправильным чаще всего тогда, когда неофитом руководит священник, который привык неофитство в людях поддерживать. На самом деле, это очень большая беда. Это говорит не просто о неопытности духовника, а об очень тяжелом искажении его собственной духовной жизни, о том, что ему нравится властвовать над душами людей. А для того, чтобы властвовать над человеком, надо в нем поддерживать и всячески распалять его неофитский жар… На самом деле задача духовника совершенно другая — помочь человеку тот яркий пламень, который горит в его душе во время прихода в Церковь, преобразовать в ровное, тихое горение, которого хватило бы на многие годы и десятилетия. Не погасить этот пламень, как тоже бывает: «Да все это чепуха, глупости, живи проще… подумаешь, мясо в пост… все нормально…». Можно ведь просто угасить в человеке все добрые порывы. Наоборот, опытный, правильный духовник будет стараться сделать так, чтобы добрая первоначальная ревность без крайностей сохранилась в пришедшем на возможно долгое время.

— Что делать человеку, которому некого слушаться? Допустим, он старший в семье или занимает ответственный пост. Ведь это отражается даже на характере… Или просто человек одинок и не имеет духовника?

— Да, это очень тяжело. Если этот человек христианин, прежде всего надо искать себе духовника и слушаться его, несмотря на ответственный пост или на главенство в семье. Еще раз скажу о правильном и неправильном послушании. Правильное, неискаженное послушание вовсе не превращает человека в неполноценное создание, которое уже не имеет своей воли и боится всякой ответственности. Если же послушание неправильное, человек боится и шагу ступить: «А можно это? А можно то?». Это означает, что духовник не смог выстроить ровные и духовно трезвые отношения между собой и тем, кто у него исповедуется. Поэтому в идеале навык послушания ничуть не препятствует человеку иметь чувство ответственности за порученное дело, не противоречит умению самому принимать решения и отвечать за них.

Что касается людей одиноких — конечно, церковная, полноценная приходская жизнь как ничто другое может им помочь в преодолении своего одиночества. Но таким людям надо опасаться излишней привязанности к духовнику. Это очень большая проблема, если учесть, как много сегодня одиноких людей. А современный мир таков, что со временем их будет все больше и больше.

— Такое современное явление, как «поиски старцев», всегда ли связано с желанием послушания?

— Поиски старцев чаще всего основаны на неправильном, недолжном отношении и к жизни, и к роли старца. И связаны они, скорее, не с послушанием, а с желанием с легкостью избавиться от проблем. Представьте, что человек жил без Бога и на протяжении многих лет своей жизни делал все не так, как должно, а совершенно наоборот, и в результате пришел к разбитому корыту. И потом он начинает искать того, кто чудесным образом избавит его от всех бед и скорбей. Так не бывает, поэтому люди ездят из одного места в другое: тут и старцы, и старицы, и источники, и всякого рода бабки-экстрасенсы. А нужно только одно: найти священника, который поможет человеку начать внимательную духовную жизнь, приведет ко Христу. И чаще всего такой священник находится совсем рядом.

Журнал «Православие и современность» № 36 (54)

Павел Троицкий

«…Лучше быть виновным перед начальником, чем пред Богом…»

Что такое послушание? Сегодня нет, наверное, в православной церкви такого слова, которое употреблялось бы чаще, чем «послушание» .

Как много сегодня произносится слово «послушание» по разным поводам! Но что же всё-таки это такое?

Конечно, самым нелепым извращением понятия «послушание» является обозначение каких-то работ, проводимых в монастыре с благословения игумена или какого-то другого лица .
Можно рассматривать послушание как составляющую духовной жизни монашества. Можно даже сказать, что это один из главных путей спасения в монашестве. Это достаточно верное определение, которое сразу освобождает нас от некоторых нелепостей современной христианской жизни.
Послушание в первую очередь принадлежит монашеской жизни, и не следует механически переносить его в мир . Такое понимание позволит нам сразу увидеть многие уродства современной церковной жизни , спрятанные под красивым покрывалом «послушания» . Но всё же понятие послушания не сводится только к устройству монашеской жизни.

Всем известно, что падение первого человека совершилось через непослушание . Это, наверное, сегодня знает каждый православный христианин. Соответственно, человек также исцеляется послушанием.

Для выражения сущности православного учения по данному вопросу воспользуемся прекрасными словами Св. «Слово делается послушным Отцу чрез то, что Оно стало подобно нам и чрез то, что приняло от нас (наше), врачуя наше непослушание и становясь для нас образцом послушания, вне котораго невозможно получить спасение» .

Совершенное «послушание» Сына Богу Отцу выразилось как в самом воплощении Сына Божия, так и во всей Его страдальческой, полной муки и лишений, жизни в тварных условиях человеческой ограниченности. «Он действительно выполнял волю Отца во всю жизнь, выполнил её во всей точности и с полной покорностью. Вся Его жизнь была непрерывным рядом проявлений послушания Его Отцу, и душевное борение Его в Гефсимании, разрешившееся полным и самоотверженным преданием Себя в руки Божии, было только одним из последних и наиболее болезненных уколов от того терноваго венца послушания, который Он носил во всю свою жизнь» (цитата из книги проф. Беляева. «Любовь Божественная» , стр. 273).

Все блага христианского спасения, по Апостольскому учению, дарованы людям именно в силу осуществления Христом совершенного послушания Богу.
«Хотя Он и Сын, однако страданиями навык послушанию и совершившись, сделался для всех послушных Ему виновником спасения вечного» ()
«Как непослушанием одного человека сделались многие грешными, так и послушанием одного сделаются праведными многие» . ()
С.М. Зарин «Аскетизм» стр 36-39.

Трудно что-либо добавить к этим словам. Так и наше спасение невозможно без послушания Богу. Человек принимает Таинство Крещения, восстанавливает свою природу, в Таинстве Евхаристии соединяется со Христом, но невозможно соединение с Богом, то есть спасение человека, без подчинения его воли воле Божественной. Подобно тому, как было это во Христе. Пусть мы падаем, но можем «креститься» ещё раз в Таинстве Покаяния и снова прилепляться к Богу. И наша цель: соединиться со Христом, осуществима только если мы подчиним свою волю воле Божественной.

Тут надо напомнить учение о двух волях, восходящее к прп. . В человеке различают две воли: природную и гномическую (или ипостасную). Первая воля необходимо существует в человеке, появление второй связанно фактически с грехопадением. Она является даже не собственно волей, а возможностью выбора. Когда человек стал познавать добро и зло, он получил возможность выбирать между добром и злом. Воля эта исчезнет после обновления человеческой природы, после Второго Пришествия.

Очевидно, что в Спасителе была только природная человеческая воля и не было ипостасной воли. Таким образом в Таинстве крещения происходит восстановление человеческой природы, но пред человеком лежит трудный путь обожения. Этот путь именно начинается отсечением своей воли, то есть умерщвлением гномической воли . Окончательный выбор добра свойственный возрождённой природе, лишает смысла существование гномической воли и тогда человек становится святым. Ему нечего выбирать: он выбрал добро, стяжал Дары Святого Духа, сопряг свою природную волю с волей Божественной. Достижение святости возможно и здесь на земле.

Самый короткий путь к этому через послушание , то есть лишения себя выбора , вернее передача этого выбора другому человеку , уже достигшему святости .

Любой вид послушания истинен только в том случае, если он соответствуют главному послушанию Богу. Любое послушание, противоречащее Богу, Его воле, будет то, что по словам святителя Тихона «плоти и миру угодно», а значит, добавим от себя, – и врагу нашего спасения. Таким образом, на вопрос кому надо оказывать послушание, или попросту, у кого можно быть послушником, ответ простой: «у Бога». Но послушание Богу может быть и должно быть опосредованно через других лиц, через которых эта воля Божия является. Это и послушание старцу, и послушание мужу, и послушание царю – все эти случаи могут быть рассмотрены в отдельности.

Но, если говорить и о границах послушания, то они несомненно есть. Границы послушания – это заповеди Божии . Ясно: то, что противоречит заповедям Божиим, не может быть от Бога и, следовательно, нельзя исполнять такое послушание.

Об этом и говорит величайший учитель современности свят. : «необходимое условие такого повиновения – Духовный наставник, который бы волею Духа умерщвлял падшую волю подчинившегося ему о Господе, а в этой падшей воле умерщвлял и все страсти. Падшая и растленная воля человека заключает в себе стремление ко всем страстям. Очевидно, что умерщвление падшей воли, совершаемое так величественно и победоносно волей Духа Божия, не может совершаться падшею волею наставника, когда сам наставник порабощён страстями» . Далее святитель приводит слова преподобного : «Если ты хочешь отречься от мира, говорил святый Симеон, Новый Богослов, современным его инокам, и научиться евангельскому житию: то не предай (не поручи) себя неискусному или страстному учителю, чтоб не научиться, вместо евангельского жития, диавольскому житию: потому что благих учителей и учительство благое, а злых – злое; от лукавых семян непременно произрастают и лукавые плоды. Всякий невидящий и обещающийся наставлять других, есть обманщик, и последующих ему ввергает в ров погибели по слову Господа: Слепец же слепца аще водит, оба в яму впадут» (). В другом месте этот великий угодник Божий, советуя иноку действовать по указанию духовного отца, присовокупляет «однако да поступает так только в том случае, когда знает, что духовный отец его – причастник Духа, что он не будет говорить ему противоположного воле Божией, но по дарованию своему и по мере повинующегося, возглаголет угодное Богу и полезное для души, чтоб не оказаться повинующимся человеку, а не Богу» .

В настоящее время у великого святителя девятнадцатого века появились многочисленные критики . Причина этой критики понятна, святитель никогда не останавливался говорить правду, какой бы горькой она ни была и какие бы авторитеты она не затрагивала. И невольно возникает мысль, если в те времена было кого и за что обличать, то что скажем про нынешние? Если те спокойные времена святитель считал временами духовного упадка, то что сказать о нынешних? Чаще всего критика осуществляется устно. Но уже появились труды, пытающиеся опровергнуть писания этого великого мужа. Так, недавно вышла небольшая брошюрка иеромонаха Доримедонта «О послушании» . В ней иеромонах пытается опровергнуть мысль святителя об упадке монашества последних времён, о том, что для спасения монаху нужен духоносный старец, которых уже во времена святителя было очень мало .

Если нет таких учителей, то смысл монашеского послушания теряется. При этом современный афонский иеромонах справедливо утверждает, что у послушания есть границы: «Из святоотеческого учения видно, что удаление монаха из обители или послушника от Старца признаётся благословенным лишь в исключительных случаях. Душепагубная исключительность ереси очевидна. Также очевидно и то, что упоминаемый отцами душевный вред – это последствие нравственных прегрешений исключительного порядка» . Тут же он приводит слова свят. Игнатия: «Иное дело, когда нет душевного вреда, а только смущают помыслы: смущающие помыслы, очевидно бесовские; не надо им повиноваться, как действующим именно там, где мы получаем душевную пользу, которую они хотят похитить у нас» . Одним словом, есть объективные причины, чтобы прекратить послушание, и есть вражеские помыслы, атакующие послушника. Что же пытается опровергнуть афонский иеромонах? А то, что для послушания нужен духоносный старец. По мнению иеромонаха, достаточно, чтобы старец не впал в тяжкие прегрешения. Хотя о. Доримедонт признаёт, в согласии с учением святых, что душевный вред может быть причиной прекращения послушания, то есть ухода от старца или из монастыря. Подтверждения этой теории отец Доримедонт пытается найти у святых отцов древности.

Современный исследователь старчества иеродиакон Николай (Сахаров) придерживается мнения, что подобное учение зародилось в России и в качестве примера ссылается на работу начала века: А.Соловьёв. «Старчество по учению святых отцов и аскетов» . Для обоснования этого учения он приводит слова прп. «Если вы ищете и принимаете мои советы с верой, тогда даже через грешника можете получить пользу, но без веры, при сомнении и исследовании слов и поступков, они не принесут пользы, даже при праведности старца» . Но слова вырванные из контекста ничего не говорят о послушании неправедному старцу. Здесь прп. Амвросий говорит о послушании своих духовных чад конкретно себе и странно было бы если бы в качестве аргумента приводил именно себя. Кроме того, необходимо отметить, что данный пример не может быть признан корректным, потому что в 19 веке старчество в России приобрело совсем другое значение по отношению древним старцам. Старцы выполняли своего рода миссионерскую миссию среди разуверившегося общества того времени. Они не пытались бежать от мира, как древние монахи, но как бы вступили в борьбу с миром и во многом преуспели.

Более серьёзным аргументом может стать ссылка на свт. : «наставник, кто бы он ни был, всегда даст точный и верный совет, стоит только ищущему наставления довериться ему всей душой и верою» . Но слова «совет», «ищущий наставления», «довериться», – говорят о том, что и святитель Феофан понимал старчество в указанном выше смысле.

Вернёмся к работе афонского монаха и зададим вопрос: Приносит ли душевный вред послушание старцу, который находится в прелести? Безусловно. Но возьмём тему актуальную для современного Афона: является ли прелестью признание нового стиля?

Некоторые из современных афонских монахов считают, что календарной проблемы не существует и неважно каким календарём пользоваться: григорианским или новоюлианским. Если отбросить все остальные аргументы против нового стиля, можно задать только один вопрос: «А для чего нужно было церкви переходить на новый стиль? Какая в том была причина?» Причина – требование мирских властей. Не будем даже говорить о том, что власти в те времена, когда происходил «календарный» переворот в церкви, были масонскими. Достаточно одного: церковные организации сделали это по велению мира. Любой человек, говорящий, что стиль не имеет значения, либо находится в неведении, будучи новоначальным, либо в прелести, будучи хорошо осведомлённым в этой области. Безусловно, послушание такому старцу принесёт душевный вред, который, возможно, выявится не сразу. При нынешнем плюрализме в вопросах веры «непрелестных» старцев найдётся не так уж много. Согласно святоотеческому учению догматические заблуждения, неизбежно приводят к прелести, и чаще всего заканчиваются тяжкими греховными падениями. Естественно, говорить, что такой прелестный старец может познавать волю Божию и быть духовным наставником – просто нелепость.

Игра оппонента святителя Игнатия построена на том, что трудно определить, кого можно считать духоносным старцем. По мнению иеромонаха – это практически любой монах, не впавший в смертные грехи. То есть послушник спасется самим послушанием, можно сказать почти, что кому угодно. Таким образом, послушание становится универсальным способом достичь Царства Небеснаго. Причём, далее иеромонах Доримедонт выносит послушание за границы монашеской жизни, считая, что послушанием спасаются даже миряне. Это отчасти правильно, так как любой христианин спасается послушанием Богу, но тут имеется в виду послушание именно в монашеском смысле, опосредованное некими мирскими старцами-духовниками, что на деле означает просто любого священника. Абсурдность этой теории может быть легко скрыта за красивыми фасадами пространных речей о смирении и кротости. На деле же логически ведёт к утверждению некой нехристианской системы, построенной на беспрекословном выполнении приказов, исходящих от главы христианской организации, начиная от членов Синода и кончая любым мирянином. Не нужно говорить о и том, что подобная теория может быть расширена и на государственную сферу, при использовании удобных ссылок на апостола Павла и т.д. Таким образом, чтобы попасть на этот удобный для современного мира путь, достаточно доказать, что для послушания достаточно найти любого старца и признать абсолютное послушание ему необходимым путём спасения.

Но мало иметь просто непрелестного старца, нужно чтобы он имел некоторый духовный опыт. Странно было бы отвергать необходимость этого опыта. Вся история монашества свидетельствует именно о том, что желающие подвизаться устремлялись именно к духоносным наставникам. Но тогда вся система теряет универсальность, так как нельзя ввести точного критерия духоносности старца. Вернее эти критерии становятся весьма индивидуальными. И уж точно нельзя перенести монашеское послушание в мирскую сферу. Новые веяния в духовной жизни подталкивают нас к мысли, что в послушании вообще существенной роли не играет духовность старца и пастыря. Поэтому, якобы ничего не изменилось по отношению к древним временам: посмотрите сколько носящих монашеские одежды. Такой формальный подход к монашеству, к духовной жизни – это и есть один из признаков последних времён, которые хорошо различал святитель. Тем более, что при здравом рассуждении, «неприносящий вреда» есть приносящий пользу, то есть уже духоносный .

«А святые отцы учат нас пребывать в высочайшей из добродетелей – в послушании, чтобы мы стали подражателями Христу. Такова их цель. То есть послушанием они очищают нас от разных страстей мудрования и от привязанности к своей воле, чтобы мы получили Божию благодать. И опять же, когда благодать отходит, чтобы нас закалить, старец, как некая благодать, тебя носит и тебя наставляет словами своего делания, которое он уже исполнил, и возгревает твою ревность, пока и ты Божией благодатью и молитвами твоего отца не освободишься от браней, и тебя снова не захватит Божия благодать, и не вверит тебе как совершенному сладкий Иисус Свои честные сокровища» . Видим, что эти слова никакого отношения не имеют к навязываемому нам понятию послушания. Старец не столько должен заставлять себе подчиняться, сколько быть проводником Божественной благодати для ученика. И когда ученик теряет благодать, то на помощь ему приходит старец. Может ли придти на помощь утопающий?

Казалось бы, всё понятно: монаху надо искать совершенного старца, чтобы исполнять волю Божию, а не падшую человеческую или, ещё хуже, бесовскую.

Но откроем новую книгу известного ученика старца Иосифа (Исихаста) ныне здравствующего (в Америке) архимандрита Ефрема выпущенную подворьем Троице-Сергиевой лавры. Книга, разумеется, переводная. Архимандрит пишет согласно со святыми отцами: «Когда кто-то приходит для того, чтобы стать послушником, то совершенно очевидно, что он приходит не ради игумена или монастыря. Понятно, что он приходит ради любви Христовой и спасения своей души» . «Живую икону Христа носит в себе духовник, слушаться которого заповедуется послушнику ради одной только любви Христовой» (замечательное слова) Но далее начинаются странности: «Не ради личности старца, ибо он может быть и грешным человеком, может быть и достойным геены, как и я, но послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу» . И тут понятно, что хотел сказать автор: мы должны слушать самого Христа, и старец может даже не быть святым, может даже погибнуть (если, например, будет не радеть о своих учениках), но послушание Господу спасает человека. Это и имел в виду архимандрит, но неуловимым движением кисти слова получают совсем другой оттенок: какой бы твой старец не был, падший, греховный, всё равно, послушание ему спасает послушника. Я не думаю, что переводчик или редактор сознательно переиначивают слова уважаемого архимандрита, но, скорее всего, такое складываемое в сознании современного человека понимание послушания приводит к бессознательному искажению смысла. Этому мы находим подтверждение далее: автор в другом месте ставит заповеди Божии выше послушания. То есть послушник никогда не может идти на нарушение заповедей, иначе это послушание не Богу, а диаволу. Но в другом месте мы читаем, как старец заставлял своего послушника красть вещи из кельи, а потом возвращал их обратно. В любом случае воровать – это грех, даже по послушанию . И, разумеется, архимандрит имел ввиду, что старец благословлял приносить вещи братьев из келии (тем более, что в истинной киновии вопрос собственности должен быть решён). Но «брать» и «красть» – разные понятия. В головах же трудившихся над текстом опять начинает работать ложное понимание послушания, за головой начинают работать руки, начинают писать, и что же получается? Получается, то, что через некоторое время мы услышим, что старцы могут заставить своих послушников воровать, и это истинное послушание, и последует ссылка на подобную книгу. Теперь совершим, увы, уже ставший традиционным перенос монашеских ценностей в мирскую жизнь и получим: если батюшка благословляет вас воровать или сам искушается церковным имуществом, то достойно похвалы будет помочь батюшке грузить это имущество в какую-нибудь крупную машину типа «Камаза» .

Кроме того, этот случай подтверждает мнение святителя Игнатия, против которого выступает о. Доримедонт, что послушник должен иметь веру в старца. Именно, так эта вера и проверяется – послушник уверен, что его старец не заставит его делать чего-либо плохого. «Послушание образует повинующегося по образу того, кому он повинуется: «Зачинаху овцы по жезлом» () говорит Писание» . «Возразят: вера послушника может заменить недостаточество Старца. Неправда! Вера в истину спасает, вера в ложь и бесовскую прелесть губит…» (свт. Игнатий, т 5, стр. 72-73).

И вот наш современник легко разоблачает святителя: не вера в старца спасает, а вера в Бога!. Разумеется, вера в Бога необходима, но и вера в старца тоже нужна . Здесь необходимо напомнить афонскому иеромонаху слова из катехизиса митрополита Филарета, которые ему, несомненно, известны:«Святый Кирилл изъясняет сие так: Не только у нас, которые носим имя Христово, за великое почитается вера, но и всё, что совершается в мире, даже людьми чуждыми Церкви, совершается верою. – На вере утверждается земледелие: ибо кто не верит тому, что соберёт произросшие плоды, тот не станет сносить трудов. Верою водятся мореплаватели, когда, вверив судьбу свою малому древу, непостоянное стремление волн предпочитают твердейшей стихии, земле, предают самих себя неизвестным надеждам и имеют при себе только веру, которая для них надёжнее всякого якоря. (Огласит. поуч. 5)» . Поэтому можно доверить себя старцу «малому древу», предпочитая монашескую жизнь, полную «стремлений волн» более стабильному в духовном отношении мирскому образу жизни.

Вера в старца совершенно не противоречит вере в Христа, так как этой верой исповедуется сам Христос. Ведь, если есть святые старцы, которым можно доверить себя целиком, то значит, мы признаём не просто спасительную миссию Христа, но и Утешителя, пришедшего вслед за Ним, благодатные дары которого восприняты старцем. Но вот беда: такое понимание послушания совершено лишает его универсальности, доказать которое и хотят нынешние теоретики послушания. Послушание становится чисто монашеским делом, да и то не всегда реализуемым.

Есть хорошие монашеские общины, но в них нет такого игумена или старца, каждому слову которого можно поверить безусловно. Можно убедить человека, что надо выполнять те или иные функции. Но невозможно заставить его поверить человеку, даже можно сказать в человека, в его авторитет , в его праведность. Если есть такая вера, то если старец и заставляет брать вещи из келий братии, то у послушника не может возникнуть и сомнения в правильности своих действий, но такая вера основывается не на самообмане, а на хорошем знании старца и, конечно, на любви к старцу.

Заметим на любви к конкретному человеку, а не на уважении к его должности. А любовь и вера не могут подчиняться ни приказам, ни уставам. Самый лучший монашеский устав не может заставить любить старца и верить каждому его слову.

Вспоминается мне рассказ об одном старце и об его ученике. Старцу было уже далеко за восемьдесят. А послушнику за шестьдесят. Прожили они в таком составе лет двадцать, и их отношения, мне кажется, были близки к тому идеалу, который я пытался изобразить. Один афонский паломник любил приходить к ним в келью, и старец давал ему наставления. Надо было видеть, как послушник, сам уже по возрасту старец, сделав небольшую паузу в своём повседневном труде старался хотя бы минуту послушать геронту, приходил в келью присаживался прямо на корточки и тихо слушал, что скажет старец. Разве он мог говорить что-то маловажное и второстепенное?

Но бывает общежитие, где послушание реально становится выполнением определённых работ по благословению старца или игумена, так как нет такого почитания старца, которое требуется для истинного послушания . Впрочем, это тоже является послушанием, но уже не старцу, а монашеской общине живущей по определённым законам. Монах должен подчинять свою волю этим законам, но не может быть совершенного послушания геронте.

И горе тому наставнику, который заставит своего послушника вынимать раскалённую кочергу из очага, как это случилось в девятнадцатом веке в одной афонской келье, которая получила от этого случая название послушнической. Те древние старцы сами проходили послушание и, научившись ему, становились учителями других, что предполагает определённую преемственность. И чтобы стать старцем необходимо самому значительное время пробыть послушником, этого-то не желают слышать «младостарцы», не знавшие послушания.

И это совершенно разбивает представления о некоем восьмом таинстве , которое якобы составляет пострижение в монашество . Пострижение – это отрицание от мира, для осуществления которого Бог подаёт человеку благодатные дары. Выполнивший, вернее, преуспевший в этом делании, которому невозможно научиться, не имея хорошего учителя, является истинным послушником Богу, и он может и других учить послушанию. И уж, тем более, становится невозможным перенос послушания наставнику в мирскую жизнь, оставляя для этого образа жизни только послушание Богу и Царю.

Узнав, каким должен быть старец, зададимся вопросом: а на чём зиждется послушание? Ответ на этот вопрос также существует и достаточно прост: на любви.

Послушание как проявление любви

На чём основывается послушание? Ответ уже фактически прозвучал: на любви и можно поставить точку. Но мало кто поверит так сразу в это, а если и не будет возражать, то внутренне не согласится. Настолько в нас вдолбили упрощённый подход к послушанию. И каждый второй пастырь скажет вам, что главное в послушание – это строгость, требование неукоснительного подчинения порядку (зачастую самим пастырем придуманному). И не просто требование, достижение подчинение любыми способами, пусть даже это будет жестоким по отношению к человеку. Если же человек не сможет подчиняться такому порядку, то его следует просто изгнать безо всякой жалости. И многим покажутся такие высказывания вполне верными. Ведь сколько живописных картинок нарисовали перед наши глазами, когда какой-нибудь старец или игумен лупцует палкой своего ученика, а тот смиренно всё принимает. Разумеется, бывают и такие случаи, когда святые наносят побои своим ученикам или намеренно их оскорбляют. Или заставляют делать какие-нибудь глупости . Но всё это делается не из-за того, что данные методы хороши, но потому что данному ученику в данное время весьма полезно применение палки для врачества от духовных болезней. Короче говоря, старцы, всегда познающие волю Божию, знают, что именно такой метод необходим сейчас для воспитания именно этого ученика. И подобные методы надо применять весьма избирательно, и они опять же не имеют универсального характера. Так вот, в основе всякого послушания даже с палочными методами, лежит любовь. И это – не пустой набор слов, привычное заполнение уже надоевших граф анкеты. Без любви не может быть послушания. Как не возможно существование Отца и Сына вне связывающей их любви. Не верите? Так послушайте:

«Прошу и молю, стойте, терпите доблестно, благодушествуйте, мужайтесь, помышляя, какой славы сподобятся треблаженные и святые послушники. Всеконечно, каждый в каком чине благоугодил Богу, сообразно с тем получит и благая своя в будущем веке. Но какой чин лучше? – Вонмите! – Велики служащие Богу в горах, вертепах и пропастех земных (), отшельники, столпники, затворники, и другим каким образом жизни прославляющие Бога. Но, как вам известно, Господь наш Иисус Христос, раздаятель недомыслимых благ, сошедши на землю, не пустынный, не столпнический и не другой какой возлюбил образ жизни, но благоволил состоять в послушании, Ибо Сам сказал о себе: снидох с небесе, не да творю волю Мою, но волю пославшего Мя Отца (Иоанн 6,38). И ещё: яже Аз глаголю вам, о Себе не глаголю: но пославый Мя Отец, Той Мне заповедь даде, что реку, и что возглаголю (Иоанн 14, 10; 12, 49). Также лентием препоясался Он, и рабий зрак прияв, умыл ноги учеников, отирая их лентием, и сказал об этом нигде в другом месте: Аз посреде вас есмь, яко служай (). Если же, как видите, Он владыка сый всяческих, благоволил, паче всех других принять наш послушнический образ жизни; то как нам не радоваться, как не ликовать, как не восторгаться от того, что вы жительствуете – подобно Господу?». Это слова преп. . Много ещё поучений найдём мы у этого святого говорящих о послушании. Видите: послушание только потому имеет силу, потому что имеет Божественный образ послания Сына Отцу. И поэтому вне любви оно не мыслимо. Может быть кто-то не почувствовал ещё разницы между современным пониманием послушания и святоотеческим. И там и там строгость, а любовь вещь эфимерная: кто определит есть ли она или нет. Но обратимся опять к преподобному Феодору. Поражает другое его слово о любви к братии. Способен ли кто из живущих на земле игуменов произнести подобное слово? Если способен, то мы можем признать, что им как пастырем движет именно любовь, которая требует собственно, не наказания пасомого, а его спасения, делая наказание проявлением любви. Но, увы, многие ли способны произнести такое…

«Божественного Писания слово есть: Азъ любящии Мя люблю, ищущии Мене обрящут благодать (). В другом месте и признак любви указывает оно, говоря: любяй же наказует прилежно (). Так как я смиренный приставлен настоятельствовать над вами, то по необходимости в предыдущем наставлении обличил и укорил вас, не яко оскорбитеся, дерзаю словом Апостольским сказать вам, но любовь да познаете, юже имам изобильно к вам (), печалясь с вами во время скорби вашей и соутешаясь, при радости вашей. Ибо на кого другого мне смотреть? Или о ком другом печалиться и радоваться, как не о вас? Вы мои и братья и чада, и отцы, и друзья, и родные, и любезные, и вожделенные, и радость и венец, и всё другое, чем можно выразить искренность общения моего с вами. Свидетельствую же уверенность мою, что и вы таковы же ко мне, и ни к родителям, ни к братьям, ни к роду, ни к родине, ни к другому чему видимому вы не привязаны, но только к Богу, и по Боге к моему смирению. И благодарение, так соединившему нас, Богу в Духе Святом, чтоб любить и взаимно любиму быть, быть единым телом и единым духом, так как и призваны во едином уповании звания нашего (). Будем же радоваться и сорадоваться друг другу; и по причине того, что случается иногда укорно говорить к вам, не будем отчуждаться друг от друга, но, как это бывает, из любви и к общей пользе будем переносить наказание терпеливо. Ибо писано:сыне не пренебрегай наказанием Господним, ниже ослабевай, от Него обличаемый: его же бо любит Господь, наказует: биет же всякого сына его же приемлет . (). К чему прилагает и апостол: аще наказание терпите, яко сыновом обретается вам Бог: который бо есть сын, его же не наказует отец? Аще же без наказания есте, ему же причастницы быша вси: убо прелюбодейчищи есте, а не сынове ()» (слово 335). Везде у преп. Феодора послушание зиждется на любви игумена к братии и братии к нему, а также братии между собой. Вне этой любви не может быть послушания . И даже наказание – это следствие любви, а не кара за провинность. Согласны с преподобным Феодором и современные нам монахи.

С ним согласен и упоминавшийся здесь архимандрит Ефрем: «…Послушание имеет совсем другой смысл: оно относится прямо ко Христу. И поскольку любовь Христова нас призвала прийти сюда для подвига и спасения своей души…». Но он подчёркивает ещё и то, что послушание базируется не только на любви между старцем и послушником, но, в первую очередь, на их общей любви к Богу. А общая любовь к Богу предполагает и взаимную любовь старца и послушника .

Мало кому удаётся достичь этой высшей добродетели. Как же может тогда существовать монашеская жизнь, если вся жизнь уходит на то, чтобы обрести христианскую любовь? Чтобы это понять, постараемся ответить на вопрос: почему же преп. Феодор и другие святые ставят послушание выше всего в монашеской жизни? Первый аргумент мы уже знаем: послушание Сына Отцу соделало наше спасение. В Спасителе человеческая воля подчинена Божественной. Спаситель принимает образ раба, несёт всё наше наказание как последствие грехопадения, Сам выбрав этот путь, и уже в Воплощении подчиняет свою волю воле Божественной, то есть отдаёт себя в послушание. Второй аргумент мы также встретим у преп. Феодора: «Первая причина душевной болезни – гордость, по причине которой ниспал денница, возсиявшая заутра; вторая – преслушание, за которое изгнан был из рая первозданный; и из обеих их произошли тьмы родов и видов ненавистного греха». «Желаешь ли теперь узнать пагубные следствия непослушания? – Помяни об Адаме, который тем, что ослушался Бога, вкусив от запрещённого плода, ввёл смерть в мир…»(слово 327). То есть находящийся в послушании ведёт богоподобную жизнь и побеждает тот грех, которым согрешил Адам. Грехом преслушания человек отпал от Бога, значит, послушанием надо вернуться к Нему. Оба эти аргумента схожи между собой. Они относят послушание не к одной из добродетелей, а показывают послушание как добродетель добродетелей. Послушание – не один из путей спасения для монашествующих, а тот путь, которым соделано наше спасение, и который нам нельзя миновать, если мы стремимся к вечной жизни . Но послушание невозможно без любви. И любовь покрывает все недостатки, несовершенства старца. Отметим, что послушание Царю, или мужу тоже основывается на любви.

Объединённые любовью к Богу старец и послушник, разумеется должны иметь любовь и друг ко другу. Таким образом, важным аспектом монашеского послушания, является то, что оно не возможно без участия двух человек. И непросто двух челок, а один из них может быть назван в какой-то мере святым. Но и этого мало для послушания, нужно, чтобы между ними установились особые отношения, базирующиеся на любви. Всё это наносит смертельный удар теориям, проводящим параллель между Таинствами церкви и послушанием. Как известно совершение Таинств не зависит от совершенства или греховности совершителя. Такое сопоставление послушания и Таинств вполне возможно, оно встречается даже у святых отцов. Так архимандрит Софроний пишет о старце Силуане: «Совершенно исключительное внимание отдавал он внутреннему духовному послушанию игумену и духовнику, считая его Таинством церкви и даром благодати». Но последующий текст явно говорит о том, что послушание невозможно без духоносного наставника: «Обращаясь к духовнику, он молился, чтобы Господь помиловал его, открыл ему Свою волю и путь ко спасению; и, зная, что первая мысль, которая рождается в душе после молитвы, есть указание свыше, он ловил первое слово духовника, его первый намёк и дальше не вёл свои беседы. В этом мудрость и тайна истинного послушания, цель которого познание и исполнение воли Божией, а не человеческой » . Далее ещё важнее: «Если послушник (исповедник) и духовник сохраняют должное отношение к таинству, то извещение от Бога даётся скоро; если же почему-либо нет извещения, то духовник может спросить дальнейших объяснений…» Видите, по учению преподобного нет какого-то автоматического познания воли Божией, и необходимо не только благочестие как наставника, так и послушника, но даже их совместная молитва о даровании извещения от Бога. Глупо тут говорить, что послушнику неважно, кого выбрать старцем и за неимением: нет, не духоносных, а даже просто благочестивых наставников, – обращаться к каким попало. Вряд ли при этом послушнику удастся избавиться от лицемерия, и разве подобное послушание будет богоугодным? Послушник, как уже говорилось, должен верить своему наставнику. Верить в то, что ему открывается воля Божия. Об этом же говорит и святитель Игнатий, за что и подвергается нападкам со стороны молодого иеромонаха. Теперь мы можем добавить, что он должен любить своего наставника, и должен быть любим им. Таким образом послушание может быть названо Таинством, не в догматическом, а духовно-нравственном смысле, как кратчайший путь ко спасению .

Послушание Богу необходимо для нашего спасения, а послушание старцу достаточное, но не необходимое условие спасения. Не все монахи могут найти старца, у которого можно быть в послушании.

Дело в том, что даже в монашестве послушание не является необходимостью. Всем хорошо известно, что есть монахи, живущие в общежительном монастыре, были те, которые жили по идиоритмическому уставу, были и просто монахи-отшельники. Конечно, нет сомнения, что первый путь – самый эффективный, самый проверенный и надёжный. Послушайте, что сказал великий русский афонский старец Арсений своему ученику –будущему духовнику Пантелеймонва монастыря Иерониму, направляя его в общежитие: «А что ты говоришь, что ты в пустыне хочешь победить страсти, и достигнуть соединения с Богом, – это так: достигают и в пустыне, аще будут по воле Божией жить ; но в общем житии обое можно скорее получить, потому что пустыня только усыпляет страсти, а общежитие до конца умерщвляет страсти, и погребает в смирении и в послушании и в отсечении собственной воли, и когда умертвятся в нас страсти, тогда и обрящем душевное спокойствие, и соединимся с Богом». Но жили и спасались и в идиоритмах, и в пустыне, если жили по воле Божией. Что представлял собой идиоритмический монастырь, или в русской традиции штатный монастырь?

Возьмём описание афонского инока Парфения, который также был учеником о.Арсения: «Теперь напишу хотя бы немного о лаврах. Лавра по–гречески называется диорота; в них живут больше по своей воле как хотят, только под духовником (то есть и как большинство мирян, обращаются к нему за советом). Пищу получают из общего, хлеб печёный, масло, вино и крупы; а готовят каждый для себя. Трапезы общей не бывает; бывает только для странних. Деньги и вещи каждый у себя имеет, и что кому надобно, – покупают. В церкви правило правят по уставу афонскому, продолжительно. Всенощные бдения бывают только по великим праздникам, тоже продолжаются двенадцать часов. Послушание братия проходит по обычаю; богатые на послушание в монастырь не ходят, но исправляют другие послушания, – посылаются в разные места по монастырской надобности. Бедные много работают и много терпят скорбей. Управляются монастыри соборными старцами. А хотя и избираются игумены, но только ради церкви. И в сих монастырях, много есть рабов Божиих, которые проходят совершенную монашескую жизнь . И там много таких, которые знают только что , да свою келлию: положили в монастырь довольно денег, с тем, чтобы их ни в чём не беспокоили, и живут яко в пустыне только по своей воле (правильнее сказать по воле Божией)».

Ясно, что жизнь в общежитии совершеннее, поэтому в отечестве нашем и явились ревнители общежительного устава: преп. Сергий Радонежский, преп. и другие. Но такая киновия должна соответствовать своему идеалу. Нет ничего страшнее, чем общежительный монастырь, который подчиняется игумену, но на деле является настоящим идиоритмом. Увы, современному русскому человеку не нужно долго ходить за примерами. Есть игумены, который легко расправляются с теми, кто не подчиняется им, но при этом «особые» монахи имеют в таких монастырях не просто личную собственность, но даже и автомобили.

В двадцатом столетии на Афоне стали спешно ликвидировать идиоритмические монастыри, но делалось это не по ревности к общежитию, а с целью укрепления дисциплины, то есть введения именно мирских порядков. Именно, поэтому повсеместно сейчас распространены общежительные монастыри. Они лучше соответствуют церковной дисциплине. Как бы ни плох был идиоритм, но он соответствовал состоянию духовной жизни: когда монахи не могли подняться до общежития, то лучше им было нелицемерно жить в подобном монастыре. Кроме того, по словам инока Парфения, идиоритм был своеобразной пустыней, хотя и был монастырём. Поэтому на Афоне бок о бок существовали и общежития, и идиоритмы, и кельи, в которых жил старец и несколько учеников, и отшельники. Монашеская жизнь развивалась естественно и принимала необходимые в каждую эпоху формы и, кроме того, обеспечивая монаху возможность спасения в зависимости от его душевного устроения, телесной крепости, духовного совершенства и предназначения. Но, кроме общежития все другие формы монашеской жизни труднее способствуют введению дисциплины.

Послушание и дисциплина

Надо отметить. что дисциплина, которой ныне пытаются подменить послушание, на деле является его противоположностью. Дисциплина предполагает подчинение не воле Божией, а воле человеческой . Какие бы хорошие цели не преследовало бы государство или воинское подразделение, это подчинение одного человека другому служит не познанию воли Божией, а устроению, организации жизни или тех иных действий по каким-то законам, либо объективным, либо принятым в том в данном конкретном случае. Истинное монашеское послушание не затрагивает какие-то отдельные сферы жизни, оно охватывает всю жизнь послушника и цель его отсечение воли младшего, духовный рост. Дисциплина направлена на чисто внешние задачи. Так в современной церковной жизни необходимы монастыри как внешние институты – православная не мыслиться без монастырей, которые являются не только историческими памятниками, но и своеобразными духовными заповедниками. Соответственно, после советских времён духовная жизнь находится не в лучшем состоянии. Это и понятно, ведь эта власть не позволяла монашествующим свободно жить по своим законам преследуя старцев, нарушая духовную жизнь. Упадок монашества был неизбежен, и теперь же чтобы возродить в краткие сроки нужно использовать чисто внешнее орудие – дисциплину. Этому и способствует всеобщее обмирщение в церкви. И вот мы уже видим игумена, живущего в Москве и по телефону дающего указания своему доверенному лицу, находящемуся верст за триста от Москвы. Послушание осуществляется конкретным лицам и не предполагает замены и охватывает весь внутренний мир человека. Послушание направлено на совершенствование духовного мира, на спасение послушника. В этом коренное отличие послушания от дисциплины, которая напрвлена на поддержание внешнего порядка.

Кроме того, послушание только тогда является послушанием, когда оно является результатом свободного выбора. Послушание выполняемое в силу внешних причин. С внутренним ропотом не приносит плода послушнику. Вот как об этом сказано в «Уставе преп. Венедикта». (Древние иноческие уставы, стр. 603.): «Послушание тогда бывает угодно Богу и любезно людям, когда повеленное исполняется не с тревогою, не с медлением, не с холодностью, или ропотом, и не с оговоркою, выражающей нехотение. Повиновение, оказываемое наибольшему – Богу оказывается, так как Он Сам сказал: слушаяй вас мене слушает () – и должно быть оказываемо с добрым расположением сердца: «доброхотна бо даятеля любит Бог (). Если ученик повинется не с добрым расположением, и не устами только, но и в сердце поропщет, то хоть и исполнит он повеление, не будет это приятно Богу, Который видел сердце ропщущаго. За таковое дело не только не получит он никакой благодати, но ещё подвергнется наказанию вместе с ропотниками, если не исправится с понесением должной епитимии».

И послушание и дисциплина предполагают наличие авторитета. Дисциплина не позволяет ослушаться начальства, послушание подчиняет монаха старцу чисто по внутренним причинам. Авторитет в случае дисциплинарного устройства абсолютен – он назначен вышестоящим органом и только может быть снять. Дисциплина не предполагает свободы. Вот тот человек, которому ты должен подчиняться в своей области деятельности – хочешь ты того или нет. Послушание предполагает нечто другое – во-первых, свободный выбор того, кому ты будешь подчиняться, во-вторых, свободу покинуть старца или монастырь. Старец или игумен должен иметь авторитет, авторитет относительный, а не абсолютный. Тот или иной человек может потерять авторитет – по тем или иным причинам: впасть в ересь, нарушать монашеские уставы или устав конкретного монастыря и т.д. и т.п. Дисциплина же предполагает безусловное подчинение начальству – иначе такая организация не будет дееспособна. Вот как об этом пишет новомученик М.А.Новосёлов: «Если же мы под словом «авторитет» подразумеваем, как то иногда бывает, известное чисто физическое, чисто нравственное значение, благоприобретённое каким-нибудь лицом на пути христианских подвигов и мудрости, т.е. на пути сыновнего послушания Святой Церкви, а не посредством власти над ней, – если мы так определяем авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, а не посредством власти над ней, – если мы так определяем авторитет, то он, конечно, имеется в Церкви Христовой, источнике всякой мудрости, больше, чем где бы то ни было. Является же он тогда только вопросом факта, а отнюдь не вопросом права» . Здесь автор не просто противопоставляет нравственный авторитет, абсолютному авторитету, который отсутствует в православной церкви, но занимает главенствующее место в католической церкви. Но и указывается на источник этого авторитета – Церковь. В этом главное отличие авторитета нравственного, от авторитета абсолютного дисциплинарного. Причём в первом случае источником этого авторитета является Церковь понимаемая, как Организм, как Тело Христово, во втором, как организация. И залог существования этого авторитета в послушании Церкви, есть это послушание, то есть и участие в Теле, тогда авторитет становится безгрешным и возможно то послушание, о котором учил преп. Силуан. Конечно, тот или иной грех отлучает человека от участия в Церкви-Организме, но послушание Церкви скоро возвращает того человека обратно. Поэтому если старец не потерял эту связь с Церковью, то ему должно подчиняться и такое послушание будет спасительно, если же он впал в грехи и принадлежит только организации. Бросив своё послушание перед Церковью, заменив его дисциплинарным участием в организации, то подчинение такому игумену или духовнику будет несением скорбей, которыми и спасаются ныне многие монахи. Новосёлов говорит об этом следующим образом: «Но эта мудрость, это ведение никому не даётся лично, потому что лично мы ничего собственного, своего, не имеем, кроме греха. Даётся ведение только по мере участия в Церкви, потому что ведение само принадлежит только ей одной, Церкви Христовой, получившей с самого начала всё в полности» (Там же). Таким образом, если игумен, старец или кто иной замахивается или просто игнорирует постановления церкви (не говоря, конечно, о догматах), то он ставит себя выше Церкви и послушание такому пастырю может принести только горькие плоды.

Любопытно, что великий ревнитель киновиального монашества прп. , прямо сравнивает киновию с Церковью. «…И у келаря дело не будет идти, как бы хотелось, если не будет иметь помощника в лице повара, также и у прочих, если не будут иметь других, таким же образом настроенных. И как в одном теле много членов есть, но равно един о другом пекутся все уди, и аще страждет един уд, с ним страждут все уди: аще ли же славится един уд, с ним радуются вси уди (), так и в братстве, если это условие не будет соблюдаться, то не будет у нас ни киновии, ни мира, ни согласия, но внутренний разлад и разложение. Если же это так, то как смеет кто-либо предпринимать что-нибудь по своему желанию… Или как смеет кто-нибудь отказываться, когда его зовут на дело, и не подчиняться тем, кто имеет власть над ним? Таковый – не послушник, но ослушник, не брат, но чужой» . . Таким образом, киновия становится как бы воплощением самой Церкви как Тела Христова, а начальство в ней даётся самой киновией (Церковью). То есть каждый член киновии, включая игумена должен жить по её законам, а не наоборот, киновия должна подчиняться придуманным законам игумена, или просто прихотям его. Участие в такой идеальной киновии подразумевает отрицание от своей воли, подчинению её общей воли киновии, как единого организма, подобно тому как участие в Теле Христове подразумевает подчинение единой воли Церкви.

Таким образом, получается, что и старец и его ученики, в действительности являются послушниками Бога, послушание Которому осуществляется через посредство Церкви. Если старец, более совершенный, как предполагается, в этом послушании, станет ослушником, то послушание ему становится исполнением его личной воли и не может быть признанно спасительным. В последнее время много говориться о правах священнослужителей. Вспомним, что святитель Амвросий включил в свою книгу только обязанности священнослужителей. В действительности для послушников Бога могут быть только обязанности и чрезвычайно мало прав. И быть старцем не означает занять какое-то важное место в монашеской иерархии. А возложить по воле Божией на себя непомерно тяжёлый груз. В современном богословии при рассмотрении послушания центральной становится фигура послушника: дескать, делай то, что тебе говорит старец – вот и будет послушание. А в действительности главной фигурой в послушании является старец, он безусловно несёт ответственность за то, что сказанное им должно соответствовать воле Божией, хотя такое соответствие относительно и полностью не может соответствовать воле Божией. Архимандрит Софроний пишет о таком эпизоде из жизни игумена Пантелеймонова монастыря Мисаиле в своих воспоминаниях о старце Силуане: Однажды он вызвал к себе новоначального монаха и возложил на него сложное и трудное послушание. Послушник с готовностью принял его и, сделав положенный поклон направился к двери. Вдруг Игумен позвал его. Послушник остановился. Наклонив голову на грудь, Игумен спокойно, но значительно сказал: «Отец С., помни: Бог дважды не судит, поэтому когда ты что-нибудь делаешь за послушание мне, то я буду судим от Бога, а ты свободен от ответа». Конечно, это не касается случаев, когда послушник что-то делает противное воли Божием, например, нарушает заповеди Божии, важно то, что раньше старцы и игумены понимали, что им придётся держать ответ на Страшном Суде за свои ошибки и Суд был для них не какой-то абстракцией, они уже видели себя предстоящими Богу.

В книге «Жизнеописания афонских подвижников благочестия 19 века» читаем: «Занимая, по-видимому, незначительную должность, о. Антипа, по мере своих сил, ревновал о сохранении общежительных правил во всей силе. Однажды о. Нифонт в общей братской трапезе благословил келарю приготовить для себя и какого-то гостя отдельное кушанье. Келарь не приготовил: игумен разгневался и велел встать ему на поклоны. – Поклоны я буду класть с радостью, – отвечал ему келарь, но прошу извинить меня: сделано это с благою целью, дабы не было претыкания и соблазна братии! Так как самим тобою же начаты добрые уставы по правилам святых Отцов, то чтобы тобою же не были они нарушаемы, потому что настоятелю во всём надо быть примером для всех: тогда только будет твёрдо и надёжно наше общежитие! – Потом, когда совершенно успокоился о. Нифонт, он благодарил о. Антипу за благоразумную ревность» . Видите послушание Церкви, которое выразилось в послушании монашеским уставам о.Антипа поставил выше своеволия своего игумена и тем самым направил его на путь спасения. Постойте, а как же: «послушание выше поста и молитвы»?

Сколько раз мы уже слышали эти слова. Они не сходят с уст и сегодня. Разумеется, просто глупостью является понимание этого выражение, как противопоставление послушания посту и молитве. Де, главное, послушание, а остальное не так важно. Но обратимся вновь к старцу Силуану: «Почему Святые Отцы послушание ставили выше поста и молитвы? Потому, что от подвигов без послушания рождается тщеславие, а послушник всё делает, как ему сказано, и не имеет повода гордиться. Кроме того, послушливый отсёк свою волю во всём и слушает своего духовного отца, и потому ум его свободен от всякой заботы и чисто молится». И ничего не имеет общего это выражение с тем, смыслом который в него вкладывают ныне. И, разумеется, уж никакого отношения к каноническому устройству церкви оно не имеет.

Таким образом, неправильное понимание монашеского послушания, а тем более нелепый перенос его на все аспекты церковной жизни привело к тому, что послушание было незаметно заменено дисциплиной. Этому способствовало понимание послушания, не как послушания Церкви, а через неё Богу, а как следование человеческой воле человека занимающего то или иное место в церковных структурах. Насколько это пагубное понимание получило распространение в церкви, мы будем рассматривать далее.

Завершая эту тему, хочется привести ещё один замечательный пример из афонской жизни. Одного болгарского старца именем Герман, жившего во второй половине 19 века однажды посетил насельник Саровской пустыни. Как это часто случалось при подобных посещениях, русский монах просил у старца духовного назидания и спросил: «Что на пути монашеской жизни нашли вы лучшего?» «– Послушание! – отвечал он. – Я готов верить этому если говорить о жизни отшельнической, – продолжал я, – но когда дело коснётся общежительной, то не совсем верю: мне кажется, что соперничество в состоянии монастырей увлекло предстоятелей, а за ними и всё монашество в интересы и материальность, которых добиваются разными благовидными средствами; отчего, думаю, в наши времена так оскудело истинное монашество. При таком направлении иному из нас иногда приходится получать послушания, не согласуемые совестию нашею с учением Церкви. Будет ли в таком случае послушание спасительно? Если ты убеждён, – ответил он, – что повеленное противно заповеди Божией, то, что мешает тебе, прежде исполнения объяснить о том начальнику? – Моё распятие!– отвечал я. – Но не на то ли ты вышел из мира, чтобы взять крест свой и последовать Христу? – Но что мне делать, когда по объяснении старец не убедиться и будет настаивать исполнить повеленное? – если оно не составляет грех смертного и ты немощен, то, по-моему, лучше делать, потому что он, а не ты будешь отвечать за то пред Богом; но если ты крепок верою, то лучше быть виновным перед начальником, чем пред Богом; лучше быть готовым понести наказание и даже выйти из монастыря, нося крест свой . Впрочем, кто в простоте сердца и с полной верою передаёт себя в послушание, непрестанно моля Господа, чтоб Господь открывал руководителю старцу волю Свою ради спасения твоего, того Господь не попустит до искушения: и начальника, и подчинённого избавит от сетей лукавого» .

Любопытно, что в этом отрывке речь идёт уже не о собственно послушании, как средстве спасения, а о послушании, выродившемся в дисциплину. Здесь не может быть речи о доверии старцу и любви, к нему. Послушники, наоборот, опасаются искушений от начальников. И ни слова не говорит старец, проведший только на Афоне более сорока лет, ни о каком беспрекословном послушании. Старец советует послушнику, если он имеет на то силы, противостоять начальству и пытаться переубедить его, даже если это грозит изгнанием из монастыря! И чтобы жить в таком монастыре советует послушнику уповать на свои молитвы, чтобы Господь вразумил неразумных начальников! Вот какова была ситуация в русских монастырях 19 века. Но заметим, что тогда ещё не было распространения лжеучений подобных экуменизму! Что бы сказал старец, если узнал, что послушникам в Росси приходится грешить против веры!

Пора сделать некоторые выводы. Главный вывод: послушание предполагает не только внешнее подчинение, но и главным образом внутреннее. Вне внутреннего согласия со старцем или игуменом, послушание становится дисциплиной. Внутреннее согласие со старцем предполагает веру в то, что старец всё делает правильно, так как является сосудом благодати. Это можно назвать верой в старца. Истинное послушание основывается на взаимной любви послушника и старца и имеет своей целью не сохранение или процветание какой-либо организации (монастыря, кельи), но спасение старца и послушника. Только послушание такому духоносному старцу являющемуся причастником благодати и членом Тела Христова является спасительным для послушника.
Послушание не является универсальным путём спасения, и не всегда реализуется даже в монашеской жизни. Перенесение послушания в мирскую сферу, на отношения епископа и клира, священника и мирянина недопустимо.

Свят. т. 3 стр. 52

Свят. . Приношение современному монашеству. Соч.т5.,стр 71.Спб, 1905

Там же стр. 71-72

Хотя проповедующих это новое учение письменно не так много. За то много тех, кто пытается внедрять подобные учения на бытовом уровне. Всё же большинство исследователей полностью согласны со святителем Если например, иеромонах Митрофан (Волкодав) пишет в своей книге «Основы духовной жизни по славянскому «добротолюбию»: «Человеческий ум без руководителя не может взойти на небо, поэтому в Священном Писании приводится много поучительных примеров необходимости послушания наставникам… По правилам общежития иноку нужно полностью повиноваться своему игумену (духовнику), от которого и постриг принял, и без сомнения исполнять всё, что он говорит…» Казалось бы автор выводит учение о слепом послушании, и даже говорит о невозможности спастись без руководителя, но в другом месте читаем: «Большим благом является вопрошение обо всём, однако только искусных. Неискусных же спрашивать очень вредно… Неискусные наставники многих несмысленных повредили, вместо исцеления только укорили и ввергли в отчаяние Хоть и важно исповедовать свои помыслы духовнику, но идти надо не ко всякому, а только к духовному и рассудительному». Иеромонах Игнатий ещё более категоричен: «Такое послушание невозможно без старца, и, даже если есть старец, оно очень затруднительно при отсутствии возможности непрестанного жительства при нём. Однако, как известно, спрос диктует предложение. Поиграть в духоносных наставников – соблазн серьёзный. Кроме угождения своему тщеславию «старец» может приобрести в этой игре и многие чисто земные выгоды». И приводит далее слова святителя Игнатия: «…Душепагубное актёрство и печальнейшая комедия – старцы, которые принимают на себя роль древних святых Старцев, не имея их духовных дарований, да ведают, что самое их намерение, самые мысли и понятия их о великом иноческом делании – послушании, суть ложные, что самый их образ мыслей, их разум, их знание суть самообольщение и бесовская прелесть»… Удивительно, что со всеми согласен даже известный оригинальностью своих мнений профессор А.И.Осипов: «Духовный отец только, тот может быть, может иметь у себя в послушании – кто достиг действительного бесстрастия, кто видит душу человека». Послушание и молитва сегодняшнего христианина, согласно св. . Радиостанция «Радонеж». Эфир 15.07.03 г. иеродиакон Николай: «Для этого старец непременно должен обладать, наряду со множеством иных необходимых добродетелей и даром духовного рассуждения, то есть способностью распознавать в молитве волю Божию, что позволяет его ответам носить исключительно духовный, «пророческий» характер».

Наверное, нет необходимости подробно останавливаться на этой работе, по признанию самого автора являющейся просто ответом какое-то письмо. Но что сразу же бросается в глаза, что автор вносит вольно или невольно путаницу в вопрос о послушании. Начав с описания монашеского послушания, автор неожиданно кончает послушанием мирских людей духовнику. Что собственно и нельзя назвать послушанием. Смысл послушания в отсечении своей воли, а не в разборе отдельных вопросов духовной жизни или просто в исповеди. Смысл монашеского послушания не в том, чтобы что-то делать по благословению старца, а в том, чтобы всё делать по его благословению. Перенесение же этого послушания на мирскую жизнь приводит просто к лукавству, которое даёт обильные и пагубные плоды в мирской жизни. Некоторые примеры подобного послушания настолько чудовищны, что просто нет возможности здесь о них говорить.

Но такое окончание труда иеромонаха закономерно. Нынешнее попечение о послушании упирается именно в обеспечение церковной дисциплины.

Семипалатинск. 1900. С.84. цит. по Иеродиакон Николай (Сахаров). Учение архимандрита Софрония о старчестве: старчество и послушание в богословии архимандрита . Начало.№10, 2002.

Борисоглебский Г. Сказание о житии оптинского старца о.иером. Амвросия. М.1893 .С.53. цит. по. Иеродиакон Николай (Сахаров

«Путь ко спасению». Цит. по. Иеродиакон Николай (Сахаров

«Ибо у добрыхъ учителей и уроки добрые, а у злыхъ, конечно, злые. Когда лукавый нашъ противоборникъ не в силах убедить насъ, чтобы оставались в мирском смятении и погибели: спешитъ он убедить, чтобы не предавали себя строгой жизни, или такому мужу, который все грехи наши выводитъ намъ предъ взоры и исправляетъ ихъ, но чтобы вверились кому-нибудь изъ старстныхъ славолюбцевъ, удовлетворяющихъ собственныя свои страсти подъ предлогомъ снисхождения къ живущимъ съ нимъ вместе, чтобы такимъ образомъ, незаметно соделавъ насъ опять многострастными, опутать насъ собственными узами греха. А если поручишь себя мужу, украшенному многими доблестями, тосоделаешься наследникомъ благъ. Какия въ немъ, и будешь весьма блаженъ предъ Богомъ и предъ людьми. Но если щадя тело свое, отъищешь учителя снисходительного къ страстямъ твоимъ, или, лучше сказать вместе с тобою падающаго: тонапрасно ты вступал на подвиг отречения от мира; потому что предался страстной жизни, взял себе слепаго волждя к яме». Свт. . Слово подвижническое и увещание об отречении от мира. Творения.Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1901, Ч. 5. С. 41-42

Старец Иосиф Афонский Изложение монашеского опыта стр. 293

Жемчужины. Стр.120

Любопытно, что независимо от автора данной работы именно на эту книгу, и именно на этот эпизод обращает внимание диакон Владимир Соколов выступившей с критическим анализом мнений о.Доримедонта в газете «Православная Москва». Вот что он пишет по этому поводу: «Такое послушание превращается в идолопоклонство. Послушание становится превыше не только поста и молитвы, но и превыше заповеди Божией. Мнение старца выше мудрости Божией. Заповедь Божия подменяется преданием человеческим () – старец поставляется на место Бога. Такое понимание послушания идет вразрез со святоотеческим учением, ибо таким послушанием нарушается основной постулат нравственности: благая цель достигается только благими средствами. Автор, слава Богу, понимает это: он, ссылаясь на мнение святых отцов, говорит о том, что непослушание можно проявить в случае сомнительного в отношении нравственности послушания. Но, тем не менее, мудрование о послушании, описанное выше, начинается не на пустом месте – оно вырастает всегда на почве непонимания святоотеческого наследия». Диакон Владимир Соколов / «Православная Москва», № 21-22 (279-280), ноябрь 2002 г

Диакон Владимир Соколов. В той же статье справедливо замечает: «Когда иеромонах Доримедонт утверждает, что «сличение говоримого учителем и настоятелем со священным Писанием и святоотеческим творениями», на котором настаивает преподобный Симеон, возможно только до вступления в послушание, – то он, по существу делает тоже самое – мнение старца ставит выше Писания и творения святых отец. От такого богословия уже легко перебрасывается мост и к возможности нарушения через послушание заповеди Божией. Поэтому сомневаться не приходится – младостарчество рождается из описанного выше богословия о послушании простым перенесением уникального опыта послушания древних отцов подвижников на любого приходского духовника » (Выделение – П.Т. ). Диакон Владимир очень точно заметил цель этих изысканий афонского монаха – оправдать послушание на приходском уровне. А следующий пункт – перенесение монашеского послушания на каноническое устройство Церкви. О том, что механический перенос учения древних отцов о послушании в современную и тем более мирскую жизнь пишет и другой исследователь: «Нужен ли современному христианину путь послушания, в том виде, в каком он был у древних послушников? Такой путь был недоступен для мирян даже в цветущие времена христианства». Иеромонах Игнатий (Душеин) Что такое послушание.

Иеродиакон Николай: «У новоначального к старцу, подобно как к самому Богу, должна быть абсолютная вера»

Тут и возникает необходимость признать существование авторитета. Как известно православная вера отвергает возможность авторитета. Но это относится к юридическому пониманию авторитета, то есть признание авторитета за той или иной должностью. В церкви авторитет может принадлежать только святому человеку, стяжавшему Дух Святой, и таким образом достигшего не верха иерархической лестницы, но верха Лествицы, возносящей от дольнего мира к горнему. Потому что авторитетом может быть только преуспевший в христианской жизни, а этим является именно человек достигший обожения, святости. Отметим относительность такого авторитета: святой человек может пасть, может быть не узнан своими современниками. Такой авторитет и предполагает послушание ему.

Иеромонах Игнатий (Душеин) пишет: «Часто многие настоятели приходов и монастрырей полагают, что сама по себе их должность уже предоставляет им право быть духовными руководителями своих подчинённых. Сознательноили по неведению они путают духовное послушание с дисциплинарными «послушаниями». В реальной церковной жизни, особенно в монастырях, слово «полсушание»закрепилось за всеми видами работ в монастыре. Куда паломника или послушника не пошлют работать – всюду он «на послушании». В такой терминологии нет ничего страшного, если помнить чтотакое духовное послушание (о чёмбыло написано выше) и что такое дисциплинарное послушание, и не смешивать эти две разные вещи. А смешивают их нередко и сами настоятели для удобства управления приходом или обителью. К примеру: хочет батюшка чтобы прихожанка просфоры пекла. Если просто скажет: «Марья, просфоры испеки», она может иотказаться, а если изречёт: «Тебе, Мария, послушание испечь к завтрашней службе просфоры» – успех гарантирован. К сожалению, этот успех может иметь положительный характер лишь в земном плане. В духовном плане он вреден, так как основан на лжи » (Выделено –П.Т. )

«Однажды, говоря о послушании, на замечание архимандрита (будущего святителя ), что иноческое послушание старцу не допускает никакого рассуждения, владыка Московский (митрополит ) заметил, что ныне уже таких послушников нет. Архимандрит отвечал, что, так как это, главным образом, зависит от воспитания, то есть и ныне послушники, хотя и редко, которые принимают это учение по образу древних новоначальных, и сослался на келейного послушника своего, сопровождавшего его, архимандрита, в этот приезд к владыке. Высокопреосвященный пожелал его видеть и видеть опыт такого послушания. Келейный архимандрита по имени Степан был позван и представлен владыке. Архимандрит говорит ему: «Степан покажи язык владыке!» Тот высунул язык, не рассуждая и не конфузясь – и был отпущен» (Жизнеописание епископа », М.2002, С. 207. Впоследствии этот Стефан сподобился блаженной кончины. Обратим внимание, что послушание возникает не автоматически между старцем и послушником, но является результатом воспитания послушника. Отметим, что подобные примеры хорошо иллюстрируют необходимость веры в старца.

Нельзя удержаться и не привести ещё одного слова преп. : «Братья и отцы! По собственному желанию я веду с вами беседу, а не по принуждению, хотя и нужда мне належит беседовать с вами. Ревную бо по вас Божию ревностию (), хотя я и грешен, и очень радуюсь о вашем преуспеянии. Если же и приходится часто огорчать вас, как было и накануне, то и это не яко да оскорбитеся, но любовь да познаете, юже имам изобильно к вам (), – так как любящий усердно воспитывает, Который бо есть сын, егоже не наказует отец ()? – да будете совершенни всецели, ни в чём же лишени () Ибо вас я в особенности одобряю и свидетельствую, что вы и послушны и покорны, и исполняете отеческие заповеди, так что я не знаю, есть ли другие подобные из состоящих в послушничестве в отношении. И я говорю вам не лесть, а истину. Ибо кто до такой степени единодушен с отцем или так последует игумену в том, что согласно с заповедью Господа, как явились вы отличившимися в обоих отношениях? И об этом свидетельствуют ссылки и преследования, тюрьмы и другие бедствия, противостояние даже до крови, когда вы сражаетесь против греха (

Архим Софроний Старец Силуан, стр. 38

Любопытно, что преп. сравнивает мученичество и послушание. Второй – лёгкий по сравнению с первым путь, которым достигаются все духовные плоды первого. «… Вникните, какими малыми и сколь не многими трудами дано нам стяжать Царство Небесное. Мы не проливаем, как мученики, кровь; членов наших не отсекают, костей не сокрушают; но если мы прилагаем к своим лёгким и не многим трудамотречение от своей воли, с желанием Богу угодить и братиям с любою послужить (выделено мною П.Т. ), то через это делаемся подобными многострадальным мученикам, и даже Самому Господу, за нас распятие и смерть подъявшему. Благодушествуйте же, трудитесь! Вас ждут венцы мученические!» (слово 20

Профессор Осипов, в упомянутом выше выступлении по радио, справедливо отмечает: «Ведь сплошь и рядом мы видим, что послушание понимается так, как мы нередко видим в сектантских общинах, в сектантских организациях – когда у них глава и вождь является диктатором всей общины. Люди сейчас смешивают дисциплину и послушание, не понимая того, какое различие между тем и другим».

М.А. Новосёлов. Письма к друзьям. М. 1994 С.138

Преподобный . Малое оглашение. Слова. М.2000. С.122-123.

В другом месте он же развивает эту мысль: «обще сказать, мы мнози едино тело есмы о Христе, а по единому друг другу уди (): один занимает место глаза, другой – уха; тот – носа, а этот – языка; иной – руки, а ещё иной – ноги. Ели все члены не будут делать каждый своё дело, а начнут спорить требуя – глаз– слышать, ухо – обонять, нос – говорить, язык – осязать, рука – ходить, не разстроится ли не сгибнет ли всё тело? Еслиж это так, то каждый своё послушание пусть исполняет, и какое приял от Бога дарование, тем пусть служит на общую пользу, содержа в мысли, что участь наша в руке Божией». Слово 328. Добротолюбие т.4 ещё: «Все вы друг для друга послушники, друг другу помощники, как живые члены одного тела. Если глаз не станет руководить руки, если одна рука не станет поддерживать другую, если нога не станет ступать также как сего требует благо всего тела, если вообще каждый член начнёт действовать по своей воле; то они не только своей крепости не сохранят, но с разстроением себя самих, разстроят и всё тело. Потому да радуется всяк, когда ему придётся поболее потрудиться для других, терпя хлад, дождь и жар; да плачет же и сокрушается сидящий без дела, как непотребный член, в теле не для тела живущий и достойный одного отсечения» (слово 2).

Иеромонах Антоний (Святогорец). Жизнеописания афонских подвижников благочестия XIX века. С. 48-49

Иеромонах Антоний Святогорец. Жизнеописания афонских подвижников благочестия XIX века. М. 2001. Издательство Л[то. С.80-81