Быт и обычаи российских сословий XVIII века методическая разработка по истории (7 класс) на тему. Культура России в XVIII веке Обычаи и нравы 18 века

Эпохальное правление Петра I, а также его многочисленные реформы, направленные на европеизацию и искоренение средневековых пережитков в быту и политике, оказали огромное влияние на жизненный уклад всех сословий империи.

Различные новшества, активно вводившиеся в повседневный быт и обычаи россиян в 18 веке, дали сильный толчок к превращению России в просвещенное европейское государство.

Реформы Петра I

Петр I, как и сменившая его на престоле Екатерина II, главной своей задачей считал приобщение женщин к светской жизни и приучение высших сословий российского общества к правилам этикета. Для этого создавались специальные наставления и руководства; молодые дворяне обучались правилам придворного этикета и отправлялись на обучение в западные страны, откуда возвращались вдохновленные желанием сделать народ России просвещенным и более современным. В основном изменения затрагивали светскую жизнь, семейный уклад остался неизменным — главой семьи был мужчина, остальные члены семейства обязаны были ему подчиняться.

Быт и обычаи 18 века в России вступали в острое противостояние с нововведениями, ведь достигший расцвета абсолютизм, а также феодально-крепостнические отношения не позволяли безболезненно и быстро воплотить планы по европеизации в жизнь. Кроме того, налицо был явный контраст жизни обеспеченных сословий и крепостных крестьян.

Придворная жизнь в XVIII веке

Быт и обычаи царского двора во второй половине XVIII века отличались невиданной роскошью, удивлявшей даже иностранцев. Все сильнее чувствовалось влияние западных тенденций: в Москве и Санкт-Петербурге появились воспитатели-гувернеры, парикмахеры, модистки; обязательным к изучению стал французский язык; была введена специальная мода для дам, являвшихся ко двору.

Новшества, появлявшиеся в Париже, обязательно перенимались русской знатью. Придворный этикет походил на театральное представление — чинные поклоны, реверансы создавали острое ощущение наигранности.

Со временем большую популярность получил театр. В этот период появляются и первые русские драматурги (Дмитриевский, Сумароков).

Возрастает интерес к французской литературе. Представители аристократии все большее внимание уделяют образованию и развитию многогранной личности — это становится своего рода признаком хорошего тона.

В 30-х — 40-х годах XVIII века, в период правления Анны Иоанновны, одним из популярных развлечений, помимо шахмат и шашек, стала игра в карты, которая ранее считалась неприличной.

Быт и обычаи 18 века в России: жизнь дворян

Население Российской империи состояло из нескольких сословий.

В наиболее выгодном положении были дворяне крупных городов, особенно Санкт - Петербурга и Москвы: материальное благополучие и высокое положение в обществе позволяли им вести праздный образ жизни, уделяя все время организации и посещению светских приемов.

Пристальное внимание уделялось домам, на обустройство которых заметное влияние оказывали западные традиции.

Владения аристократии отличались роскошью и изысканностью: большие залы, со вкусом обставленные европейской мебелью, огромные люстры со свечами, богатые библиотеки с книгами западных авторов, — все это должно было показать чувство вкуса и стать подтверждением знатности семьи. Просторные комнаты домов позволяли владельцам устраивать многолюдные балы и светские приемы.

Роль образования в XVIII веке

Быт и обычаи второй половины 18 века еще теснее были связаны с влиянием западной культуры на Россию: модными стали аристократические салоны, где кипели споры о политике, искусстве, литературе, велись диспуты на философские темы. Большую популярность получил французский язык, которому дети дворян с детства обучались специально нанятыми учителями-иностранцами. По достижению 15 — 17 лет подростков отдавали в учебные заведения закрытого типа: юношей обучали здесь военной стратегии, девушек — правилам хорошего тона, умению играть на различных музыкальных инструментах, основам семейной жизни.

Европеизация быта и устоев городского населения имела огромное значение для развития всей страны. Нововведения в искусстве, архитектуре, питании, одежде быстро приживались в домах знати. Переплетаясь со старорусскими привычками и традициями, они определяли быт и обычаи 18 века в России.

В то же время новшества не распространялись по всей стране, а охватывали только наиболее развитые ее регионы, в очередной раз подчеркивая пропасть между зажиточными слоями и бедняками.

Жизнь провинциальных дворян

В отличие от столичных дворян, представители провинциального дворянства жили более скромно, хотя и пытались всеми силами походить на более зажиточную аристократию. Порой такое стремление со стороны выглядело довольно карикатурно. Если столичная знать жила за счет своих огромных владений и работающих на них тысячах крепостных, то семьи провинциальных городов и сел основной доход получали от налогообложения крестьян и доходов со своих небольших хозяйств. Дворянская усадьба представляла собой подобие домов столичной знати, но с существенным отличием — рядом с домом были расположены многочисленные хозяйственные постройки.

Уровень образования провинциальных дворян был очень низким, обучение в основном ограничивалось основами грамматики и арифметики. Мужчины проводили досуг, выезжая на охоту, а женщины сплетничали о придворной жизни и моде, не имея об этом достоверного представления.

Владельцы сельских усадеб были тесно связаны с крестьянами, которые выполняли роль работников и прислуги в их домах. Поэтому сельское дворянство было гораздо ближе к простолюдинам, чем столичные аристократы. К тому же малообразованные дворяне, так же как и крестьяне, зачастую оказывались далеки от вводимых новшеств, а если и пытались не отставать от моды, получалось это скорее комично, чем изысканно.

Крестьяне: быт и обычаи 18 века в России

Тяжелее всех приходилось самому низкому сословию Российской империи — крепостным крестьянам.

Работа шесть дней в неделю на помещика не оставляла крестьянину времени на обустройство своей повседневной жизни. Собственные клочки земли им приходилось обрабатывать в праздничные и выходные дни, ведь семьи крестьян были многодетными, и нужно было хоть как-то их кормить. С постоянной занятостью и отсутствием свободного времени и средств связан и простой быт крестьян: деревянные избы, грубый интерьер, скудная еда и простая одежда. Однако все это не мешало им придумывать развлечения: в большие праздники устраивались массовые игры, водились хороводы, пелись песни.

Дети крестьян, не получая никакого образования, повторяли судьбу своих родителей, также становясь дворовыми и слугами при дворянских усадьбах.

Влияние Запада на развитие России

Быт и обычаи русского народа в конце XVIII века в большинстве своем оказались под полным влиянием тенденций западного мира. Несмотря на устойчивость и закостенелость старорусских традиций, веяния развитых государств постепенно входили в жизнь населения Российской империи, делая зажиточную его часть более образованной и грамотной. Этот факт подтверждается появлением различных учреждений, на службе которых состояли уже получившие определенный уровень образования люди (например, городские больницы).

Культурное развитие и постепенная европеизация населения довольно ярко свидетельствуют о истории России. Быт и обычаи в 18 веке, видоизменившиеся благодаря политике просвещения Петра I, положили начало глобальному культурному развитию России и ее народа.

В XVIII в. большие перемены произошли не только в государственных делах и художественной культуре, но и повседневной жизни русских людей, прежде всего привилегированного сословия — дворянства. На сегодняшнем занятии вы узнаете о жилище, одежде, питании и досуге основных слоев русского общества.

Тема: Россия в XVII -XVIII вв.

Урок: Повседневный быт в XVIII веке

В жилищном строительстве XVIII в. наиболее наглядно проявляются сословные различия. Парадные дворцы российских императоров в конце века не имели ничего общего не только с царскими хоромами XVII в., но и со скромными жилищами петровской эпохи. Для освещения лишь одного из них в праздничные дни требовалось не менее 20 тыс. свечей и 150 тыс. лампад. Построенные в стиле барокко, они были богато украшены лепными узорами, стенными росписями, зеркалами, картинами, позолотой, коврами, оружием. Жилища простого городского населения и крестьян по-прежнему строились из дерева. При возникновении в городе даже небольшого очага пожара возникала угроза выгорания целых кварталов и даже городов. Впервые в XVIII в. появилась нумерация домов на улицах (раньше она не была порядковой и рядом с домом № 24 мог быть дом № 3265). Сами городские дома строились теперь иначе. Если раньше в центре дома была печь, вокруг которой размещались жилые помещения, то теперь центральное место занимал коридор, в который выходило большинство комнат. Все чаще даже в небогатых городских домах в окна были вставлены стекла, а не слюда, как прежде. Крестьянские же дома и строились, и содержались по-старому.

Рис. 1. Помещичья усадьба XVIII в. ()

ХVIII в. ознаменовался переворотом в одежде дворянства. Изучение петровского законодательства позволило сделать выводы, с одной стороны, о широте начатых преобразований, с другой — об осторожности и корректности в проведении «костюмной» реформы. Национальная корректировка европейских стандартов одежды выражалась в использовании преимущественно сукна, мехов, яркой палитры костюмов. В период правления Елизаветы Петровны окончательно утвердились модные французские стандарты. Екатерина II пыталась наряду с французскими модами ввести английские веяния, причем и то, и другое соотносила с национальными традициями. Дворяне носили тонкие рубашки с кружевами, галстуками и бантами, короткие и узкие камзолы. Сверху надевали кафтаны из бархата или плотного шелка. Рукава были украшены золотым шитьем и жемчугом. Самой модной обувью были туфли с квадратными носами на невысоком каблуке. Их пряжки украшались даже бриллиантами. Обязательными предметами туалета были аксессуары: перчатки, часы, трости, напудренные парики. Непременным атрибутом дамского наряда был корсет, затягивали его изо всех сил, чтобы талия казались совсем тоненькой. Юбки носили пышные, на кринолинах (каркасы). Шили платья из дорогих тканей. В свете считалось неприличным появляться несколько раз в одном и том же наряде. Светские дамы носили драгоценности. Мелкопоместным дворянам и бедным чиновникам такая роскошь была недоступна. Однако они тоже стремились следовать моде хотя бы в фасонах одежды. Крестьяне продолжали носить все те же овчинные тулупы, армяки, зипуны.

Питание основной части населения России XVIII в. оставалось традиционным. У богатого и среднего городского населения на столе появились новшества: сосиски и сардельки, зразы, салаты, колбасы, котлеты. Был нарушен главный принцип допетровской «раздельной» системы питания. Если раньше тушку птицы или поросенка зажаривали целиком на вертеле, то теперь мясо резали кусочками, для чего впервые стали использовать плиты и сковороды. У аристократов популярностью пользовалась западная кулинария. Повар-француз Оливье изобрел рецепт самого известного и сегодня салата. Следование западной моде в еде привело к тому, что обычные русские блюда дворяне употребляли дома. С официальных приемов и обедов исчезли щи и похлебки. Вместо них подавали бульоны и супы. Русские пироги заменены слоеными пирожками на французский манер.

Дворяне участвовали в балах, маскарадах, званых обедах. При этом они считали себя очень загруженными. На балах было принято танцевать. Модным было посещение театра. В 1756 г. в Санкт-Петербурге создан театр — Русский императорский драматический театр. Театр прочно вошел в быт москвичей. В каждом номере «Московских ведомостей» печатаются театральные объявления. 30 декабря 1780 г. открыт Петровский театр (по названию улицы). Одним из самых популярных занятий в высшем свете считалось коллекционирование картин, скульптур, табакерок, драгоценностей, тростей и т. д. Горожане принимали участие в праздниках аристократов. В дни коронаций угощали пивом, пирогами, медовухой, устраивали фейерверки. Очень полюбились горожанам народные гулянья — новогодние, масленичные; работал цирк, карусель, балаганчики.

У крестьян свободного времени не было. В свободное от работы время они чаще всего занимались домашним хозяйством или ходили в церковь. В зимние праздники катались с гор; в сочельник — с Рождества до Крещения — колядовали, водили хороводы.

В быту, повседневной жизни россиян все более углубляются противоречия между высшим светом и бедными слоями общества.

Список литературы по теме "Повседневный быт в XVIII веке ":

1. История государства и народов России. XVI-XVIII вв. — М.: Дрофа, 2003

2. Краснобаев Б. И. Очерки русской культуры XVIII в. — М., 1987

3. Культура и быт России с древнейших времен до ХХ в. / Автор-составитель М. В. Короткова. — М.: Дрофа, 2009

4. Марков Б. В. Культура повседневности. Учеб. пособие / Б. В. Марков. — СПб.: Питер, 2008

5. Терещенко А. В. История культуры русского народа / А. В. Терещенко. — М.: Эксмо, 2007

3. Российский общеобразовательный портал ().

Домашнее задание

1. Какие изменения произошли в строительстве дворцов и усадеб для аристократов?

2. Что нового появилось в одежде вельмож?

3. Какие изменения произошли в еде россиян, способах приготовления пищи?

4. Опишите досуг представителей высших слоев?

5. Почему изменения в быту XVIII в. в основном затронули только высшие слои общества?

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

Введение: Быт и культура

Люди и чины

Женское образование в XVIII века

Сватовство. Брак. Развод

Искусство жизни

Заключение

Список использованной литературы

Введение: Быт и культура

Изучая вопрос русского быта, культуры XVII - XVIII столетия, мы, прежде всего, должны определить значение понятий «быт», «культура», и их отношения между собой.

Культура, прежде всего, -- понятие коллективное. Отдельный человек может быть носителем культуры, может активно участвовать в ее развитии, тем не менее, по своей природе культура, как и язык, -- явление общественное, то есть социальное. Следовательно, культура есть нечто общее, для какого - либо коллектива -- группы людей, живущих одновременно и связанных определенной социальной организацией. Из этого вытекает, что культура есть форма общения между людьми и возможна лишь в такой группе, в которой люди общаются. Всякая структура, обслуживающая сферу социального общения, есть язык. Это означает, что она образует определенную систему знаков, употребляемых в соответствии с известными членам данного коллектива правилами. Знаками же мы называем любое материальное выражение (слова, рисунки, вещи и т. д.), которое имеет значение и, таким образом, может служить средством передачи смысла.

Следовательно, культура имеет, во-первых, коммуникационную и, во-вторых, символическую природу. Остановимся на последней и приведём некоторые примеры. Меч не более чем предмет. Как вещь он может быть выкован или сломан, его можно поместить в витрину музея, и им можно убить человека. Это все -- употребление его как предмета, но когда, будучи прикреплен к поясу или поддерживаемый перевязью помещен на бедре, меч символизирует свободного человека и является «знаком свободы», он уже предстает как символ и принадлежит культуре.

В XVIII веке русский и европейский дворянин не носит меча -- на боку его висит шпага (иногда крошечная, почти игрушечная парадная шпага, которая оружием практически не является). В этом случае шпага -- символ символа: она означает меч, а меч означает принадлежность к привилегированному сословию.

Принадлежность к дворянству означает, и обязательность определенных правил поведения, принципов чести, даже покроя одежды. Мы знаем случаи, когда «ношение неприличной дворянину одежды» (то есть крестьянского платья) или также «неприличной дворянину» бороды делались предметом тревоги политической полиции и самого императора. Шпага как оружие, шпага как часть одежды, шпага как символ, знак дворянства -- всё это различные функции предмета в общем контексте культуры.

В разных своих воплощениях символ может одновременно быть оружием, пригодным для прямого практического употребления, или полностью отделяться от непосредственной функции. Так, например, маленькая, специально предназначенная для парадов шпага исключала практическое применение, фактически являясь изображением оружия, а не оружием. Сфера парада отделялась от сферы боя эмоциями, языком жеста и функциями. Так шпага оказывается вплетенной в систему символического языка эпохи и становится фактом ее культуры.

Итак, область культуры -- всегда область символизма.

Приведем еще один пример: в наиболее ранних вариантах древнерусского законодательства («Русская правда») характер возмещения («виры»), которое нападающий должен был заплатить пострадавшему, пропорционален материальному ущербу (характеру и размеру раны), им понесенному. Однако в дальнейшем юридические нормы развиваются, казалось бы, в неожиданном направлении: рана, даже тяжелая, если она нанесена острой частью меча, влечет за собой меньшую виру, чем не столь опасные удары необнаженным оружием или рукояткой меча, чашей на пиру, или «тылесной» (тыльной) стороной кулака.

Как объяснить этот, с нашей точки зрения, парадокс? Происходит формирование морали воинского сословия, и вырабатывается понятие чести. Рана, нанесенная острой (боевой) частью холодного оружия, болезненна, но не бесчестит. Более того, она даже почетна, поскольку бьются только с равным. Не случайно в быту западноевропейского рыцарства посвящение, то есть превращение «низшего» в «высшего», требовало реального, а впоследствии знакового удара мечом. Тот, кто признавался достойным раны (позже -- знакового удара), одновременно признавался и социально равным. Удар же необнаженным мечом, рукояткой, палкой -- вообще не оружием -- бесчестит, поскольку так бьют раба.

Характерно тонкое различие, которое делается между «честным» ударом кулаком и «бесчестным» -- тыльной стороной кисти или кулака. Здесь наблюдается обратная зависимость между реальным ущербом и степенью знаковости. Сравним замену в рыцарском (потом и в дуэльном) быту реальной пощечины символическим жестом бросания перчатки, а также вообще приравнивание при вызове на дуэль оскорбительного жеста. Материальный ущерб, как и материальный достаток, как вообще вещи в их практической ценности и функции, принадлежит области практической жизни, а оскорбление, честь, защита от унижения, чувство собственного достоинства, вежливость (уважение чужого достоинства) принадлежат сфере культуры.

Культура есть память. Поэтому она всегда связана с историей, когда мы говорим о культуре нашей, современной, мы, может быть сами того не подозревая, говорим и об огромном пути, который эта культура прошла. Путь этот насчитывает тысячелетия, перешагивает границы исторических эпох, национальных культур и погружает нас в одну культуру -- культуру человечества.

Мы изучаем литературу, читаем книжки, интересуемся судьбой героев. Мы с удовольствием берем в руки роман, написанный сто, двести, триста лет назад, и мы видим, что герои его нам близки: они любят, ненавидят, совершают хорошие и плохие поступки, знают честь и бесчестие, они верны в дружбе или предатели -- и все это нам ясно. Но вместе с тем многое в поступках героев нам или совсем непонятно, или -- что хуже -- понято неправильно, не до конца. Ведь чтобы понимать смысл поведения живых людей и литературных героев прошлого, необходимо знать их культуру: их простую, обычную жизнь, их привычки, представления о мире и т. д. и т. п.

Определив, таким образом, интересующие нас аспекты культуры, мы вправе, однако, задать вопрос: не содержится ли в самом выражении «культура и быт» противоречие. В самом деле, что такое быт? Быт -- это обычное протекание жизни в ее реально-практических формах; быт -- это вещи, которые окружают нас, наши привычки и каждодневное поведение. Быт окружает нас как воздух, и, как воздух, он заметен нам только тогда, когда его не хватает или он портится. Мы замечаем особенности чужого быта, но свой быт для нас неуловим -- мы склонны его считать «просто жизнью», естественной нормой практического бытия. Итак, быт всегда находится в сфере практики, это мир вещей, прежде всего. Как же он может соприкасаться с миром символов и знаков, составляющих пространство культуры?

Вещь не существует отдельно, как нечто изолированное в контексте своего времени. Вещи связаны между собой. Когда мы входим в нелепо обставленную комнату, куда натаскали вещи самых различных стилей, у нас возникает ощущение, словно мы попали на рынок, где все кричат, и никто не слушает другого. Но может быть и другая связь. Например, мы говорите: «Это вещи моей бабушки». Тем самым мы устанавливаем некую интимную связь между предметами, обусловленную памятью о дорогом нам человеке, о его давно уже ушедшем времени, о своем детстве. Не случайно существует обычай дарить вещи «на память» -- вещи имеют память. Это как бы слова и записки, которые прошлое передает будущему.

С другой стороны, вещи властно диктуют жесты, стиль поведения и в конечном итоге психологическую установку своим обладателям. Так, например, с тех пор, как женщины стали носить брюки, у них изменилась походка, стала более спортивной, более «мужской». Одновременно произошло вторжение типично «мужского» жеста в женское поведение (например, привычка высоко закидывать при сидении ногу на ногу -- жест не только мужской, но и «американский», в Европе он традиционно считался признаком неприличной развязности). Вещи навязывают нам манеру поведения, поскольку создают вокруг себя определенный культурный контекст. Тот, кто держал в руке и современное оружие, и старый дуэльный пистолет, не может не поразиться тому, как хорошо, как ладно последний ложится в руку. Тяжесть его не ощущается -- он становится как бы продолжением тела. Дело в том, что предметы старинного быта производились вручную, форма их отрабатывалась десятилетиями, а иногда и веками, секреты производства передавались от мастера к мастеру. Это не только вырабатывало наиболее удобную форму, но и неизбежно превращало вещь в историю вещи, в память о связанных с нею жестах.

История плохо предсказывает будущее, но хорошо объясняет настоящее. Мы сейчас переживаем время увлечения историей. Вместо того чтобы изучать, как было, надо познать, как должно быть. События совершаются людьми. А люди действуют по мотивам, побуждениям своей эпохи. Если не знать этих мотивов, то действия людей часто будут казаться необъяснимыми или бессмысленными.

Люди и чины

Русское дворянство, каким мы его встречаем в XVIII было порождением петровской реформы. Среди разнообразных последствий реформ Петра I создание дворянства в функции государственно и культурно доминирующего сословия занимает не последнее место. Материалом, из которого это сословие составилось, было допетровское дворянство Московской Руси.

Дворянство Московской Руси представляло собой «служилый класс», то есть состояло из профессиональных слуг государства, главным образом военных. Их ратный труд оплачивался тем, что за службу их «помещали» на землю, иначе -- «верстали» деревнями и крестьянами. Но ни то ни другое не было их личной и наследственной собственностью. Переставая служить, дворянин должен был вернуть пожалованные ему земли в казну. Если он «уходил за ранами или увечьем», в службу должен был пойти его сын или муж дочери; если он оказывался убит, вдова через определенный срок должна была выйти замуж за человека, способного «тянуть службу», или поставить сына. Земля должна была служить. Правда, за особые заслуги ее могли пожаловать в наследственное владение, и тогда «воинник» становился «вотчинником».

Между «воинником» и «вотчинником» существовало глубокое не только социальное, но и психологическое различие. Для вотчинника война, боевая служба государству была чрезвычайным и далеко не желательным происшествием, для воинника -- повседневной службой. Вотчинник-боярин, служил великому князю и мог погибнуть на этой службе, но великий князь не был для него богом. Привязанность к земле, к Руси была для него еще окрашена местным патриотизмом, памятью о службе, которую нес его род, и о чести, которой он пользовался. Патриотизм воинника - дворянина был тесно связан с личной преданностью государю и имел государственный характер. В глазах же боярина дворянин был наемником, человеком без рода и племени и опасным соперником у государева престола. Боярин в глазах дворянина -- ленивец, уклоняющийся от государевой службы, лукавый слуга, всегда втайне готовый к крамоле. Этот взгляд, начиная с XVI века разделяют московские великие князья и цари. Но особенно интересно, что, судя по данным фольклора, он близок и крестьянской массе.

Петровская реформа, решила национальные задачи, создав государственность, обеспечившую России двухсотлетнее существование в ряду главных европейских держав и создав одну из самых ярких культур в истории человеческой цивилизации..

Деятели Петровской эпохи любили подчеркивать общенародный смысл осуществляемых в тяжких трудах реформ. В речи, посвященной Ништадтскому миру, Петр сказал, что «надлежит трудитца о пользе и прибытке общем от чего облегчен будет народ».

Личный труд Петра не был забавой, странной причудой -- это была программа, утверждение равенства всех в службе. Государственная служба приобретала для Петра почти религиозное значение грандиозной, непрерывной литургии в храме Государства. Работа была его молитвой.

И если в среде старообрядцев возникла легенда о «подменном царе» и «царе-антихристе», то выходец из народа Иван Посошков, бесспорно, отражал не только свое личное мнение, когда писал: «Великий наш монарх... на гору... сам-десят тянет». Вряд ли представляли исключение и те олонецкие мужики, которые, вспоминая Петра, говорили, что Петр -- царь так царь! Даром хлеба не ел, пуще батрака работал. Нельзя забывать и о неизменно положительном образе Петра в русском сказочном фольклоре.

Дворянство, бесспорно, поддерживало реформу. Именно отсюда черпались неотложно потребовавшиеся новые работники: офицеры для армии и флота, чиновники и дипломаты, администраторы и инженеры, ученые. То были энтузиасты труда на благо государства.

Психология служилого сословия была фундаментом самосознания дворянина XVIII века. Именно через службу сознавал он себя частью сословия. Петр I всячески стимулировал это чувство -- и личным примером, и рядом законодательных актов. Вершиной их явилась Табель о рангах, вырабатывавшаяся в течение ряда лет при постоянном и активном участии Петра I и опубликованная в январе 1722 года. Но и сама Табель о рангах была реализацией более общего принципа новой петровской государственности -- принципа «регулярности».

Формы петербургской (а в каком-то смысле и всей русской городской) жизни создал Петр I. Идеалом его было, как он сам выражался, регулярное -- правильное государство, где вся жизнь регламентирована, подчинена правилам. Петербург пробуждался по барабану: по этому знаку солдаты приступали к учениям, чиновники бежали в департаменты. Человек XVIII века жил как бы в двух измерениях: полдня, полжизни он посвящал государственной службе, время которой было точно установлено регламентом, полдня он находился вне ее.

Прежде всего, регламентация коснулась государственной службы. Правда, чины и должности, которые существовали в допетровской России (боярин, стольник и др.), не отменялись. Они продолжали существовать, но эти чины перестали жаловать, и постепенно, когда старики вымерли, с ними исчезли и их чины. Вместо них введена была новая служебная иерархия. Оформление ее длилось долго. 1 февраля 1721 года Петр подписал проект указа, однако он еще не вступил в силу, а был роздан государственным деятелям на обсуждение. Сделано было много замечаний и предложений (правда, Петр ни с одним из них не согласился; это была его любимая форма демократизма: он все давал обсуждать, но потом все делал по-своему). Далее решался вопрос о принятии указа о Табели. Для этого создана была специальная комиссия, и только в 1722 году этот закон вступил в силу.

Основная, первая мысль законодателя была в целом вполне трезвой: люди должны занимать должности по своим способностям и по своему реальному вкладу в государственное дело. Табель о рангах и устанавливала зависимость общественного положения человека от его места в служебной иерархии. Последнее же в идеале должно было соответствовать заслугам перед царем и отечеством. Петра волновала: возможность того, что неслужившие или нерадивые в службе родовитые люди будут оспаривать преимущества у тех, кто завоевал свой ранг усердной службой.

Большим злом в государственной структуре допетровской Руси было назначение в службу по роду. Табель о рангах отменила распределение мест по крови, по знатности, приводившее к тому, что почти каждое решение оказывалось сложной, запутанной историей. Оно порождало множество распрей, шумных дел, судебных разбирательств: имеет ли право данный сын занимать данное место, если его отец занимал такое-то место, и т. д. Приказ, ведавший назначениями, был завален подобными делами даже во время военных действий: прямо накануне сражений очень часто возникали непримиримые местнические споры из-за права по роду занять более высокое место, чем соперник. Начинался счет отцами, дедами, родом -- и это, конечно, стало для деловой государственности огромной помехой. Первоначальной идеей Петра и было стремление привести в соответствие должность и оказываемый почет, а должности распределять в зависимости от личных заслуг перед государством и способностей, а не от знатности рода. Правда, уже с самого начала делалась существенная оговорка: это не распространялось на членов царской семьи, которые всегда получали в службе превосходство.

Табель о рангах делила все виды службы на воинскую, статскую и придворную. Первая, в свою очередь, делилась на сухопутную и морскую (особо была выделена гвардия). Все чины были разделены на 14 классов, из которых первые пять составляли генералитет (V класс сухопутных воинских чинов составляли бригадиры; этот чин был впоследствии упразднен). Классы VI--VIII составляли штаб-офицерские, а IX--XIV -- обер-офицерские чины.

Табель о рангах ставила военную службу в привилегированное положение. Это выражалось, в частности, в том, что все 14 классов в воинской службе давали право наследственного дворянства, в статской же службе такое право давалось лишь начиная с VIII класса. Это означало, что самый низший обер-офицерский чин в военной службе уже давал потомственное дворянство, между тем как в статской для этого надо было дослужиться до коллежского асессора или надворного советника.

Из этого положения в дальнейшем проистекло различие между наследственными (так называемыми «столбовыми») дворянами и дворянами личными. Впоследствии личное дворянство давали также ордена (дворянин «по кресту») и академические звания. Личный дворянин пользовался рядом сословных прав дворянства: он был освобожден от телесных наказаний, подушного оклада, рекрутской повинности. Однако он не мог передать этих прав своим детям, не имел права владеть крестьянами, участвовать в дворянских собраниях и занимать дворянские выборные должности.

Военная служба считалась преимущественно дворянской службой -- статская не считалась «благородной». Ее называли «подьяческой», в ней всегда было больше разночинцев, и ею принято было гнушаться. Исключение составляла дипломатическая служба, также считавшаяся «благородной». Лишь в Александровское и позже в николаевское время статский чиновник начинает в определенной мере претендовать на общественное уважение рядом с офицером. И все же почти до самого конца «петербургского периода» правительство в случае, если требовался энергический, расторопный и желательно честный администратор, предпочитало не «специалиста», а гвардейского офицера. Так, Николай I назначил в 1836 году генерала от кавалерии графа Николая Александровича Протасова обер-прокурором святейшего Синода, то есть практически поставил его во главе русской церкви. И тот без года двадцать лет исполнял эту должность, с успехом приблизив духовные семинарии по характеру обучения к военным училищам.

Однако правительственная склонность к военному управлению и та симпатия, которой пользовался мундир в обществе, -- в частности, дамском, -- проистекали из разных источников. Первое обусловлено общим характером власти. Русские императоры были военными и получали военное воспитание и образование. Они привыкали с детства смотреть на армию как на идеал организации; их эстетические представления складывались под влиянием парадов, они носили фраки, только путешествуя за границей. Нерассуждающий, исполнительный офицер представлялся им наиболее надежной и психологически понятной фигурой. Даже среди статских чиновников империи трудно назвать лицо, которое хотя бы в молодости, хоть несколько лет не носило бы офицерского мундира.

Иную основу имел «культ мундира» в дворянском быту. Конечно, особенно в глазах прекрасного пола, не последнюю роль играла эстетическая оценка: расшитый, сверкающий золотом или серебром гусарский, сине-красный уланский, белый (парадный) конногвардейский мундир был красивее, чем бархатный кафтан щеголя или синий фрак англомана. До того как романтизм ввел моду на разочарованность и сплин, в молодом человеке ценилась удаль, умение жить широко, весело и беспечно. И хотя маменьки предпочитали солидных женихов во фраках, сердца их дочерей склонялись к лихим поручикам и ротмистрам, весь капитал которых состоял в неоплатных долгах и видах на наследство от богатых тетушек.

И все же предпочтение военного статскому имело более весомую причину. Табель о рангах создавала военно-бюрократическую машину государственного управления. Власть государства покоилась на двух фигурах: офицере и чиновнике, однако социокультурный облик этих двух кариатид был различным. Чиновник -- человек, само название которого производится от слова «чин». «Чин» в древнерусском языке означает «порядок». И хотя чин, вопреки замыслам Петра, очень скоро разошелся с реальной должностью человека, превратившись в почти мистическую бюрократическую фикцию, фикция эта имела в то же время и совершенно практический смысл. Чиновник -- человек жалованья, его благосостояние непосредственно зависит от государства. Он привязан к административной машине и не может без нее существовать. Связь эта грубо напоминает о себе первого числа каждого месяца, когда по всей территории Российской Империи чиновникам должны были выплачивать жалованье.

Имелась и еще одна сторона жизни чиновника, определявшая его низкий общественный престиж. Запутанность законов и общий дух государственного произвола, ярчайшим образом проявившийся в чиновничьей службе, привели (и не могли не привести) к тому, что русская культура XVIII века практически не создала образов беспристрастного судьи, справедливого администратора -- бескорыстного защитника слабых и угнетенных. Чиновник в общественном сознании ассоциировался с крючкотвором и взяточником. Не случайно исключением в общественной оценке были чиновники иностранной коллегии, чья служба для взяткобрателя не была заманчивой, но зато давала простор честолюбивым видам. От служащих Коллегии иностранных дел требовались безукоризненные манеры, хороший французский язык.

Русская бюрократия, являясь важным фактором государственной жизни, почти не оставила следа в духовной жизни России: она не создала ни своей культуры, ни своей этики, ни даже своей идеологии. Когда в пореформенной жизни потребовались журналисты, деятели обновленного суда, адвокаты, то они, особенно в первые десятилетия после отмены крепостного права, появлялись из совсем другой среды, в первую очередь из той, которая была связана с церковью, с белым духовенством и которую петровская реформа, казалось, отодвинула на второй план.

Как это ни покажется странным, следует сказать, что и крепостное право имело для истории русской культуры в целом некоторые положительные стороны. Именно на нем покоилась, пусть извращенная в своей основе, но все же определенная независимость дворян от власти -- то, без чего культура невозможна. Офицер служил не из-за денег. Жалованье его едва покрывало расходы, которых требовала военная жизнь, особенно в столице, в гвардии. Конечно, были казнокрады: где-нибудь в армейском полку в провинции можно было сэкономить на сене для лошадей, на ремонте лошадей, на солдатской амуниции, но нередко командиру роты, полка, шефу полка для того, чтобы содержать свою часть «в порядке», приходилось доплачивать из своего кармана, особенно перед царскими смотрами. Если вспомнить, что обычаи требовали от офицера гораздо более разгульной жизни, чем от чиновника, что отставать от товарищей в этом отношении считалось неприличным, то нам станет ясно, что военная служба не могла считаться доходным занятием. Ее обязательность для дворянина состояла в том, что человек в России, если он не принадлежал к податному сословию, не мог не служить. Без службы нельзя было получить чина, и дворянин, не имеющий чина, показался бы чем-то вроде белой вороны. При оформлении любых казенных бумаг (купчих, закладов, актов покупки или продажи, при выписке заграничного паспорта и т. д.) надо было указывать не только фамилию, но и чин. Впрочем, если дворянин действительно никогда не служил (а это мог себе позволить только магнат, сын знатнейшего вельможи, основное время проживающий за границей), то, как правило, родня устраивала ему фиктивную службу (чаще всего -- придворную). Он брал долгосрочный отпуск «для лечения» или «для поправки домашних дел», к старости «дослуживался» (чины шли за выслугу) до какого-нибудь обер-гофмейстера и выходил в отставку в генеральском чине. В Москве второй половины 1820-х годов, когда заботливые маменьки начали опасаться отпускать своих мечтательных и склонных к немецкой философии отпрысков в гвардейскую казарму, типичной фиктивной службой сделалось поступление в Архив коллегии иностранных дел. Начальник архива Д. Н. Бантыш-Каменский охотно зачислял этих молодых людей (их в обществе стали иронически называть «архивными юношами») «сверх штата», то есть без жалованья и без каких-либо служебных обязанностей, просто по старомосковской доброте и из желания угодить дамам.

Одновременно с распределением чинов шло распределение выгод и почестей. Бюрократическое государство создало огромную лестницу человеческих отношений, нам сейчас совершенно непонятных. Право на уважение распределялось по чинам. В реальном быту это наиболее ярко проявилось в установленных формах обращения к особам разных чинов в соответствии с их классом.

Место чина в служебной иерархии связано было с получением (или неполучением) многих реальных привилегий. По чинам, к примеру, давали лошадей на почтовых станциях.

В XVIII веке, при Петре I, в России учреждена была «регулярная» почта. Она представляла собой сеть станций, управляемых специальными чиновниками. В распоряжении станционного смотрителя находились государственные ямщики, кибитки, лошади. Те, кто ездили по государственной надобности -- с подорожной или же по своей надобности, но на прогонных почтовых лошадях, приезжая на станцию, оставляли усталых лошадей и брали свежих. Стоимость езды для фельдъегерей оплачивалась государством. Едущие «по собственной надобности» платили за лошадей. Поэтому провинциальный помещик предпочитал ездить на собственных лошадях, что замедляло путешествие, но делало его значительно дешевле.

При получении лошадей на станциях существовал строгий порядок: вперед, без очереди, пропускались фельдъегеря со срочными государственными пакетами, а остальным давали лошадей по чинам: особы I--III классов могли брать до двенадцати лошадей, с IV класса -- до восьми и так далее, вплоть до бедных чиновников VI--IX классов, которым приходилось довольствоваться одной каретой с двумя лошадьми. Но часто бывало и по-другому: проезжему генералу отдали всех лошадей -- остальные сидят и ждут... А лихой гусарский поручик, приехавший на станцию пьяным, мог побить беззащитного станционного смотрителя и силой забрать лошадей больше, чем ему было положено.

По чинам же в XVIII веке слуги носили блюда на званых обедах, и сидевшие на «нижнем» конце стола гости часто созерцали лишь пустые тарелки. В это время угощение «по чинам» входило в обязательный ритуал тех огромных пиров, где за столом встречались совершенно незнакомые люди, и даже хлебосольный хозяин не мог вспомнить всех своих гостей. Лишь в XIX веке этот обычай стал считаться устаревшим, хотя в провинции порой удерживался.

Число коллежских асессоров или сенатских секретарей, дослужившихся до личного дворянства, было очень велико, особенно в XIX веке, когда бюрократическая машина быстро росла. Но важнее другое: 1816 год -- время окончания десятилетия наполеоновских войн, которые буквально выкосили целое поколение молодых офицеров. Естественно, что в этих условиях производство из числа заслуженных унтер-офицеров в обер-офицерские чины было намного выше среднего для рассматриваемой эпохи. Дворянство оставалось служилым сословием. Но само понятие службы сделалось сложно противоречивым. В нем можно различить борьбу государственно-уставных и семейственно-корпоративных тенденций. Последние существенно усложняли структуру реальной жизни дворянского сословия XVIII века.

Женское образование XVIII века

Вопрос о месте женщины в обществе неизменно связывался с отношением к ее образованию. Знание традиционно считалось привилегией мужчин, образование женщины обернулось проблемой ее места в обществе, созданном мужчинами. Не только государственность, но и общественная жизнь строилась как бы для мужчин: женщина, которая претендовала на серьезное положение в сфере культуры, тем самым присваивала себе часть «мужских ролей». Фактически весь век был отмечен борьбой женщины за то, чтобы, завоевав право на место в культуре, не потерять права быть женщиной. На первых порах инициатором приобщения женщины к просвещению стало государство. Еще с начала века, в царствовании Петра I, столь важный в женской жизни вопрос, как замужество, неожиданно связался с образованием. Петр специальным указом предписал неграмотных дворянских девушек, которые не могут подписать хотя бы свою фамилию, -- не венчать. Так возникает, хотя пока что и в исключительно своеобразной форме, проблема женского образования. Однако в начале XVIII века вопрос грамотности был поставлен совершенно по-новому. И очень остро. Необходимость женского образования и характер его стали предметом споров и связались с общим пересмотром типа жизни, типа быта. Отношение самой женщины к грамоте, книге, образованию было еще очень напряженным.

Подлинный переворот в педагогические представления русского общества XVIII века внесла мысль о необходимости специфики женского образования. Мы привыкли к тому, что прогрессивные направления в педагогике связываются со стремлением к одинаковой постановке обучения мальчиков и девочек. Однако «общее» образование в XVIII веке практически было образованием мужским, и идея приобщения девушек к «мужскому образованию» всегда означала ограничение его доступности для них. Предполагалось, что могут быть только счастливые исключения -- женщины столь одаренные, что способны идти вровень с мужчинами. Теперь же возникла идея просвещения всех дворянских женщин. Решить этот вопрос практически, а не в абстрактно-идеальной форме можно было, только выработав систему женского обучения.

Поэтому сразу же встала проблема учебных заведений.

Учебные заведения для девушек -- такова была потребность времени -- приняли двоякий характер: появились частные пансионы, но одновременно возникла и государственная система образования. В итоге возникло то учебное заведение, которое потом существовало довольно долго и называлось по помещению, где оно располагалось, Смольным институтом, а ученицы его -- смолянками. Смольный институт в Воскресенском женском монастыре (в XVIII веке -- на тогдашней окраине Петербурга) был задуман как учебное заведение с очень широкой программой. Предполагалось, что смолянки будут обучаться по крайней мере, двум языкам (кроме родного, немецкому и французскому; позже в план внесли итальянский), а также физике, математике, астрономии, танцам и архитектуре. Как обнаружилось впоследствии, все это в значительной степени осталось на бумаге.

Общая структура Смольного института была такова. Основную массу составляли девушки дворянского происхождения, но при Институте существовало «Училище для малолетних девушек» недворянского происхождения, которых готовили для ролей будущих учительниц и воспитательниц. Эти две «половины» враждовали между собой. «Дворянки» дразнили «мещанок», и те не оставались в долгу.

Учиться в Смольном институте считалось почетным, и среди смолянок попадались девушки из очень богатых и знатных семей. Однако чаще институтки происходили из семей не очень богатых, но сохранивших еще хорошие связи. Там можно было встретить и дочерей героически погибших генералов, не сумевших обеспечить их будущее хорошим приданым, и девушек из знатных, но обедневших семей, и совсем не знатных девушек, чьи отцы, однако, заслужили покровительство при дворе. Обучение в Смольном институте длилось девять лет. Сюда привозили маленьких девочек пяти-шести лет, и в течение девяти лет они жили в институте, как правило, не видя, или почти не видя, дома. Если родители, жившие в Петербурге, еще могли посещать своих дочерей, то небогатые, особенно провинциальные институтки на годы были разлучены с родными. Такая изоляция смолянок была частью продуманной системы. Изоляция девочек и девушек от родных потребовалась для совершенно иной цели: из смолянок делали придворные игрушки. Они стали обязательными участницами дворцовых балов. Все их мечты, надежды, помышления формировались придворной атмосферой. Однако, по сути дела, после окончания института любимые игрушки мало кого интересовали. Правда, из одних смолянок делали фрейлин, другие превращались в светских невест; но нередко окончившие Смольный институт бедные девушки становились чиновницами, воспитательницами или учительницами в женских учебных заведениях, а то и просто приживалками. Девять лет обучения разделялись на три ступени. Учение на первой ступени длилось три года. Учениц низшей ступени называли «кофейницами»: они носили платьица кофейного цвета с белыми коленкоровыми передниками. Жили они в дортуарах по девять человек; в каждом дортуаре проживала также приставленная к ним дама. Кроме того, имелась также классная дама -- надзор был строгий, почти монастырский. Средняя группа -- «голубые» -- славилась своей отчаянностью. «Голубые» всегда безобразничали, дразнили учительниц, не делали уроков. Это -- девочки переходного возраста, и сладу с ними не было никакого. Девочек старшей группы называли «белые», хотя на занятиях они носили зеленые платья. Белые платья -- бальные. Этим девушкам разрешалось уже в институте устраивать балы.

Обучение в Смольном институте, несмотря на широкие замыслы, было поверхностным. Исключение составляли лишь языки. Здесь требования продолжали оставаться очень серьезными, и воспитанницы действительно достигали больших успехов. Из остальных же предметов значение фактически придавалось только танцам и рукоделию. Что же касалось изучения всех других наук, столь пышно объявленного в программе, то оно было весьма неглубоким. Физика сводилась к забавным фокусам, математика -- к самым элементарным знаниям. Только литературу преподавали немного лучше. Отношение смолянок к занятиям во многом зависело от положения их семей. Девушки победнее учились, как правило, очень прилежно, потому что институтки, занявшие первое, второе и третье места, получали при выпуске «шифр» (так назывался украшенный бриллиантами вензель императрицы). Смолянки, окончившие с шифром, могли надеяться стать фрейлинами, а это для бедной девушки было, конечно, очень важно. Что же касается институток из семей знатных, то они хотели, окончив институт, выйти замуж и только. Учились они часто спустя рукава. Центральным событием институтской жизни был публичный экзамен, на котором, как правило, присутствовали члены царской семьи и сам император. Здесь вопросы давались заранее. Девушка получала накануне экзамена один билет, который она и должна была выучить, чтобы назавтра по нему ответить. Правда, воспоминания свидетельствуют, что и этот показной экзамен вызывал у институток достаточно волнений! Праздничная сторона жизни смолянок, связанная с придворными балами, во многом была показной. Впрочем, характер их будней и праздников менялся в зависимости от придворных веяний. Однако праздничные дни были редкими. Каждодневная же жизнь институток не вызывала зависти. Обстановка в этом привилегированном учебном заведении была весьма тяжелой. Фактически дети оказывались полностью отданными на произвол надзирательниц. Состав надзирательниц не был одинаковым. О многих из них окончившие институт впоследствии вспоминали с благодарностью, но общая масса была иной. Надзирательницы часто набирались из числа женщин, чьи собственные судьбы сложились неудачно. Уже сама необходимость до старости лет пребывать на жалованье в ту эпоху считалась аномальной. И, как это часто бывает с людьми, для которых педагогическая деятельность не определяется призванием и интересом, а есть лишь следствие случайности или жизненных неудач, воспитательницы нередко использовали власть над детьми как возможность своего рода психологической компенсации.

Особенно доставалось девочкам и девушкам из небогатых семей. В институте постоянно кипели страсти; интриги неизбежно затягивали и учениц. В мемуарах, посвященных этим годам, бывшие смолянки часто говорили об институте с горечью или насмешкой, называя своих воспитательниц «подлинными ведьмами». А поскольку родители к девочкам не приезжали, то деспотизм этих надзирательниц чувствовался особенно сильно. Но самой тяжелой для институток оказывалась суровость распорядка. Подъем -- в шесть часов утра, уроков ежедневно -- шесть или восемь (правда, на уроках зачастую мало что делали, но присутствие было обязательным). Отведенное для игр время строго ограничивалось. Воспитательницы, от которых зависел реальный режим жизни в институте, как правило, не имели педагогического образования и образцом избирали уклад монастырского приюта или казарменный режим. На таком фоне особенно бросалась в глаза изолированность институток от внешнего мира и искусственность среды, в которой они проводили долгие годы. Девушки выходили из института, совершенно не имея представления о реальной жизни. Им казалось, что за стенами института их ожидает нескончаемый праздник, придворный бал. Плохим было и питание смолянок. Начальство, особенно экономы, злоупотребляли своим положением, наживаясь за счет воспитанниц. Однажды на маскарадном балу одна из бывших институток рассказала об этом Николаю I. Царь не поверил. Тогда она сказала, чтобы он приезжал с черного крыльца, прямо на кухню, без предупреждения. Николай I, на практике множа бюрократию, любил эффектные сцены непосредственного вмешательства царя, который наказует зло, чинит расправу с недостойным и награждает достойного. Он действительно нагрянул на кухню и лично попробовал бурду, наполнявшую котел. В котле кипело какое-то варево. «Что это?» -- гневно вопросил Николай. Ему ответили: «Уха». В супе, действительно, плавало несколько маленьких рыбок... Однако эффектная сцена не изменила положения: эконом в конечном счете выпутался, и все окончилось для него благополучно. Чуть-чуть лучше было положение богатых девушек. Имеющие деньги, во-первых, могли, внеся специальную плату, пить утром чай в комнате воспитательниц, отдельно от других институток. Кроме того, они подкупали сторожа, и он бегал в лавочку и приносил в карманах сладости, которые потихоньку съедались.

Нравы институток также воспитывались атмосферой полной изоляции от жизни. Первым, что слышали девочки-«кофейницы», попадая в Смольный институт, были указания старших воспитанниц на обычай кого-нибудь «обожать». Эта институтская манера состояла в том, что девочки должны были выбрать себе предмет любви и поклонения. Как правило, это были девицы из «белой» группы. На вопрос одной простодушной девочки (которая потом рассказала об этом в мемуарах), что значит «обожать», ей объяснили: надо выбрать «предмет» обожания и, когда «предмет» проходит мимо, шептать: «Восхитительная!», «Обожаемая!», «Ангел», писать это на книгах и т. д. Только «голубых», как правило, никто не обожал: они дергали младших за волосы и дразнили их. В самой старшей группе «обожали», как правило, членов царской семьи -- это культивировалось. «Обожали» императрицу, но особенно императора. При Николае I «обожание» приняло характер экстатического поклонения. Николай был, особенно смолоду, хорош собой: высокого роста, с правильным, хотя и неподвижным лицом. Истерическое поклонение государю многие смолянки переносили за стены учебного заведения, в придворную среду, особенно -- в круг фрейлин. Внимание двора распространялось не только на воспитанниц Смольного института, но и на дам-преподавательниц, и вообще на все окружение института. Строгости захватывали даже дочерей воспитательниц, от которых также требовалось соблюдение всех условностей петербургского общества.

Забота двора и воспитательниц о благополучии смолянок оказывалась, по сути, лицемерной игрой. Одна из бывших институток с горечью вспоминала, что после смерти одной из ее подруг, девушки из небогатой семьи, никто даже не позаботился приобрести крашеный гроб. Девушки должны были сами собрать деньги и каким-то образом организовать похороны. Сломанная игрушка оказалась никому не нужной. Смолянки еще в николаевскую эпоху славились особой «институтской» чувствительностью. Такая чувствительность не была изобретением смолянок. Чувства принадлежат не только природе, но и культуре. Дворянская женщина конца XVIII века соединяла в себе не только два воспитания, но и два психологических типа. Хотя они были противоположны и порождали полярные виды поведения, но оба были искренни. Воспитанная крепостной нянькой, выросшая в деревне или, по крайней мере, проводившая значительную часть года в поместье родителей, девушка усваивала определенные нормы выражения чувств и эмоционального поведения, принятые в народной среде. Этим нормам была свойственна определенная сдержанность, однако в ином культурном контексте те же самые дворянки могли падать в обмороки или же заливаться слезами. Такое поведение воспринималось как «образованное» так вели себя европейские дамы.

Смольный институт был отнюдь не единственным женским учебным заведением в России. Возникали частные пансионы. Уровень обучения зачастую оказывался весьма невысоким. Систематически учили лишь языку и танцам. Воспитательницами были, как правило, француженки или немки. Во французских пансионах, учениц в грубой и упрощенной форме приобщали к манерам французского общества дореволюционной поры, в немецких -- к навыкам бюргерского ведения хозяйства и воспитания. Таким образом, пансионская система оказывалась направленной на то, чтобы девушка вышла замуж, стала (по французским ли, по немецким ли представлениям) хорошей женой.

Третий вид женского образования -- домашнее. Девочка поступала под надзор гувернантки -- чаще всего француженки. В целом образование молодой дворянки было, как правило, более поверхностным и значительно чаще, чем для юношей, домашним. Оно ограничивалось обычно навыком бытового разговора на одном-двух иностранных языках (чаще всего -- на французском или немецком; знание английского языка свидетельствовало о более высоком, чем средний, уровне образования), умением танцевать и держать себя в обществе, элементарными навыками рисования, пения и игры на каком-либо музыкальном инструменте и самыми начатками истории, географии и словесности. С началом выездов в свет обучение прекращалось. Конечно, бывали и исключения. Цели и качество обучения зависели не только от учителей, но и от состоятельности семьи, от ее духовной направленности. Тип русской образованной женщины, особенно в столицах, стал складываться уже в 30-х годах XVIII века. Однако в целом женское образование в России XVIII века не имело ни своего Лицея, ни своего Московского или Дерптского университетов. Тот тип высокодуховной русской женщины, сложился под воздействием русской литературы и культуры эпохи.

Танцы были важным структурным элементом дворянского быта. Их роль существенно отличалась как от функции танцев в народном быту того времени, так и от современной. В жизни русского столичного дворянина XVIII века время разделялось на две половины: пребывание дома было посвящено семейным и хозяйственным заботам здесь дворянин выступал как частное лицо; другую половину занимала служба -- военная или статская, в которой дворянин выступал как верноподданный, служа государю и государству, как представитель дворянства перед лицом других сословий.

Противопоставление этих двух форм поведения снималось в венчающем день «собрании» -- на балу или званом вечере. Здесь реализовывалась общественная жизнь дворянина: он не был ни частное лицо в частном быту, ни служивый человек на государственной службе он был дворянин в дворянском собрании, человек своего сословия среди своих. Таким образом, бал оказывался, с одной стороны, сферой, противоположной службе -- областью непринужденного общения, светского отдыха, местом, где границы служебной иерархии ослаблялись. Присутствие дам, танцы, нормы светского общения вводили внеслужебные ценностные критерии, и юный поручик, ловко танцующий и умеющий смешить дам, мог почувствовать себя выше стареющего, побывавшего в сражениях полковника. С другой стороны, бал был областью общественного представительства, формой социальной организации, одной из немногих форм дозволенного в России той поры коллективного быта. В этом смысле светская жизнь получала ценность общественного дела. Внутренняя организация бала делалась задачей исключительной культурной важности, так как была призвана дать формы общению «кавалеров» и «дам», определить тип социального поведения внутри дворянской культуры. Это повлекло за собой ритуализацию бала, создание строгой последовательности частей, выделение устойчивых и обязательных элементов. Возникала грамматика бала, а сам он складывался в некоторое целостное театрализованное представление, в котором каждому элементу (от входа в залу до разъезда) соответствовали типовые эмоции, фиксированные значения, стили поведения. Основным элементом бала как общественно-эстетического действа были танцы. Они служили организующим стержнем вечера, задавали тип и стиль беседы. «Мазурочная болтовня» требовала поверхностных, неглубоких тем, но также занимательности и остроты разговора, способности к быстрому эпиграмматическому ответу.

Обучение танцам начиналось рано -- с пяти-шести лет. Раннее обучение танцам было мучительным и напоминало жесткую тренировку спортсмена. Длительная тренировка придавала молодому человеку не только ловкость во время танцев, но и уверенность в движениях, свободу и непринужденность в постановке фигуры, что определенным образом влияло и на психический строй человека: в условном мире светского общения он чувствовал себя уверенно и свободно, как опытный актер на сцене. Изящество, сказывающееся в точности движений, являлось признаком хорошего воспитания.

Бал в начале XIX века начинался польским (полонезом), который в торжественной функции первого танца сменил менуэт. Второй бальный танец -- вальс. Вальс состоял из одних и тех же постоянно повторяющихся движений. Ощущение однообразия усиливалось также тем, что «в это время вальс танцевали в два, а не в три па, как сейчас». Вальс создавал для нежных объяснений особенно удобную обстановку: близость танцующих способствовала интимности, а соприкосновение рук позволяло передавать записки. Вальс танцевали долго, его можно было прерывать, присаживаться и потом снова включаться в очередной тур. Таким образом, танец создавал идеальные условия для нежных объяснений. Вальс был допущен на балы Европы как дань новому времени. Это был танец модный и молодежный. Последовательность танцев во время бала образовывала динамическую композицию. Каждый танец, имеющий свои интонации и темп, задавал определенный стиль не только движений, но и разговора. Цепь танцев организовывала и последовательность настроений. Каждый танец влек за собой приличные для него темы разговоров. При этом следует иметь в виду, что разговор, беседа составляла не меньшую часть танца, чем движение и музыка. Выражение «мазурочная болтовня» не было пренебрежительным. Непроизвольные шутки, нежные признания и решительные объяснения распределялись по композиции следующих друг за другом танцев. Мазурка составляла центр бала и знаменовала собой его кульминацию. Мазурка танцевалась с многочисленными причудливыми фшурами и мужским соло, составляющим кульминацию танца. И солист, и распорядитель мазурки должны были проявлять изобретательность и способность импровизировать. В пределах мазурки существовало несколько резко выраженных стилей. Отличие между столицей и провинцией выражалось в противопоставлении «изысканного» и «бравурного» исполнения мазурки. Выбор себе пары воспринимался как знак интереса, благосклонности или влюбленности (. к кавалеру (или даме) подводят двух дам (или кавалеров) с предложением выбрать). В некоторых случаях выбор был сопряжен с угадыванием качеств, загаданных танцорами. Котильон -- вид кадрили, один из заключающих бал танцев -- танцевался на мотив вальса и представлял собой танец-игру, самый непринужденный, разнообразный и шаловливый танец.

Бал был не единственной возможностью весело и шумно провести ночь молодым людям. Альтернативой ему были: игры юношей разгульных, грозы дозоров караульных: холостые попойки в компании молодых гуляк, офицеров-бретеров, прославленных «шалунов» и пьяниц. Бал, как приличное и вполне светское времяпровождение, противопоставлялся этому разгулу, который, хотя и культивировался в определенных гвардейских кругах, в целом воспринимался как проявление «дурного тона», допустимое для молодого человека лишь в определенных, умеренных пределах. Поздние попойки, начинаясь в одном из петербургских ресторанов, оканчивались где-нибудь в «Красном кабачке», стоявшем на седьмой версте по Петербургской дороге и бывшем излюбленным местом офицерского разгула. Жестокая картежная игра и шумные походы по ночным петербургским улицам дополняли картину.

Бал обладал стройной композицией. Это было как бы некоторое праздничное целое, подчиненное движению от строгой формы торжественного балета к вариативным формам хореографической игры. Однако для того, чтобы понять смысл бала как целого, его следует осознать в противопоставлении двум крайним полюсам: параду и маскараду. Парад представлял собой своеобразный, тщательно продуманный ритуал. Он был противоположен сражению, парад -- подчинения, превращающего армию в балет. В отношении к параду бал выступал как нечто прямо противоположное. Подчинению, дисциплине, бал противопоставлял веселье, свободу, а суровой подавленности человека -- радостное его возбуждение. И все же то, что бал предполагал композицию и строгую внутреннюю организацию, ограничивало свободу внутри него. Это вызвало необходимость еще одного элемента, запланированного и предусмотренного хаоса. Такую роль принял на себя маскарад. Маскарадное переодевание в принципе противоречило глубоким церковным традициям. В православном сознании это был один из наиболее устойчивых признаков бесовства. Переодевание и элементы маскарада в народной культуре допускались лишь в тех ритуальных действах рождественского и весеннего циклов, которые должны были имитировать изгнание бесов и в которых нашли себе убежище остатки языческих представлений. Поэтому европейская традиция маскарада проникала в дворянский быт XVIII века с трудом или же сливалась с фольклорным ряженьем. Парад и маскарад составляли блистательную раму картины, в центре которой располагался бал.

Сватовство. Брак. Развод

Ритуал замужества в дворянском обществе XVIII века носит следы тех же противоречий, что и вся бытовая жизнь. Традиционные русские обычаи вступали в конфликт с представлениями о европеизме. Но сам этот «европеизм» был весьма далек от европейской реальности. В XVIII веке в русском дворянском быту еще доминировали традиционные формы вступления в брак: жених добивался согласия родителей, после чего уже следовало объяснение с невестой. Предварительное объяснение в любви, да и вообще романтические отношения между молодыми людьми хотя и вторгались в практику, но по нормам приличия считались необязательными или даже нежелательными. Молодежь осуждала строгость родительских требований, считая их результатом необразованности и противопоставляя им «европейское просвещение». Однако в качестве «европейского просвещения» выступала не реальная действительность Запада, а представления, навеянные романами. Таким образом, романные ситуации вторгались в тот русский быт, который сознавался как «просвещенный» и «западный». Любопытно отметить, что «западные» формы брака на самом деле постоянно существовали в русском обществе с самых архаических времен, но воспринимались сначала как языческие, а потом как «безнравственные», запретные. Нарушение родительской воли и похищение невесты не входило в нормы европейского поведения, зато являлось общим местом романтических сюжетов. То, что практически существовало в Древней Руси, но воспринималось как преступление, для романтического сознания на рубеже XVII-XVIII веков неожиданно предстало в качестве «европейской» альтернативы прародительским нравам.

Подобные документы

Исторические этапы развития дворянского сословия в России, его своеобразие и отличительные признаки. Состояние дворянства в пореформенной России. Исторические предпосылки для создания быта женщины-дворянки во второй половине XIX века и начале XX века.

контрольная работа , добавлен 27.12.2009


Особенности русского быта. Обустройство усадьбы дворянина. Деревянная крестьянская изба как основное жилище населения России, устройство русской печи. Досуг и обычаи, основные семейные обряды, христианские праздники. Одежда, главные продукты питания.

презентация , добавлен 24.10.2013


Изучение модели и практики дворянского быта, образования и государственной службы. Выявление в этих трех сферах жизнедеятельности общих характеристик, исходя из которых, можно представить магистраль развития дворянского сословия в XVIII-XIX веках.

курсовая работа , добавлен 07.09.2017


Быт и обычаи царского двора до петровских преобразований: бытовые картины, развлечения и забавы. "Европеизация" культуры и быта русского дворянства в эпоху Петра Первого: развлечения, одежда и украшения. Быт и нравы семьи Петра Первого и его окружения.

курсовая работа , добавлен 20.11.2008


Внешние формы поведения русского дворянства в XIX веке, нравственная сторона светского воспитания и культуры русского застолья. Гостеприимство русских дворян, сервировка застолья. Вера в приметы и суеверия в среде помещичьего и столичного дворянства.

контрольная работа , добавлен 06.11.2009


Развитие и достижения науки России начала XVIII века, открытия в области промышленности и фармацевтики, медицины. Реформы Петра в области медицины, открытие школ с иностранными методами обучения. Пути реформирования быта и развитие новых видов искусств.

презентация , добавлен 12.11.2009


Амурский вопрос в XVIII веке, международные отношения на Дальнем Востоке. Россия на Дальнем Востоке в середине XIX века. Роль Н.Н. Муравьева и Г.И. Невельского в возвращении дальневосточных территорий. Русские казаки. Русско-китайские договоры XIX века.

реферат , добавлен 07.03.2009


Образование Древнерусского государства и вопрос о происхождении государства в историографии. Теории родового, общинного и задружного быта русских племен в середине IX века. Норманская и антинорманская теории происхождения Киевского государства.

контрольная работа , добавлен 01.09.2011


Влияние природной среды на городскую жизнь. Связь бытовых условий жизни и застройки городов. Социальная структура и нравы горожан. Дворянское общество провинциального города. Особенности быта купечества. Парадоксы административного управления городами.

дипломная работа , добавлен 07.04.2015


Характеристика русской истории 19 века. Процесс демократизации культуры. Взаимовлияние сословных культурв городе и деревне, столицах и провинции, в атмосфере "разряженного воздуха" усадьбы. Сходства, различия и достижения городского и деревенского быта.

Разделы: История и обществознание

Цель:

1. Показать обучающимся особенности жизни основных сословий России XVIII века на фоне переходного периода в развитии страны – разложение феодальных порядков и зарождение капиталистических.
2. Опираясь на технологию сотрудничества, формировать навыки работы с первоисточниками, сравнивать материал и делать выводы, составлять опорный конспект, работать с понятиями.
3. Воспитывать на культурных традициях России, воспитывать любовь к прекрасному в жизни, уважение к трудовому народу.

Тип урока: комбинированный, погружение в предмет.

Основные понятия: «просвещенный абсолютизм», культура, сословие, дворяне, оброк,
барщина, закрепощение, вотчина, гильдия, поместье, закрепощение, мануфактура.

Оборудование:

1. Хрестоматия по истории России с древнейших времен до XVIIIв.
2. А.Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву».
3. Д.Фонвизин «Бригадир»
4. В.С.Поликарпов. История нравов России. Восток или Запад.
5. А. Терещенко. Быт русского народа.
6. Б.Краснобаев. Очерки истории русской культуры XVIIIв.
7. Я познаю мир. История моды.
8. М.Семенова. Мы – славяне.
9. Репродукции художников XVIIIв.
10. Музыкальные произведения XVIIIв

План.

1. Вступление учителя.
2. Положение дворян в России XVIIIв.
а) высший свет
б) провинциальное дворянство
3. Жизнь и быт духовенства.
4. Особенности быта купечества.
5. Российское казачество XVIII века.
6. Основное податное сословие России.

Задание. Докажите, что положение сословий России в XVIIIв.изменилось по сравнению с XVIIв. и в чем это выразилось.
Чтобы ответить на вопрос, каждый ученик получает опросный лист , который должен заполнить к концу урока, а дома составить опорный конспект – проект и защитить его.

Человек меняется и чтобы понять себе логику поступков людей прошлого, надо представить как они жили, какой мир их окружал, каковы были их представления о жизни, служебные обязанности; обычаи, одежда; почему они поступали так, а не иначе.
Следовательно, историческое познание предполагает изучение быта и нравов. При этом, быт понимается как обычное протекание жизни в её реально – практических формах, а нравы – как обычай, уклад общественной жизни. Л.Н.Толстой считал, что без знания простой жизни, без постижения её мелочей нет понимания истории.

Очень часто за событиями
И за сутолокой дней
Старины своей не помним,
Забываем мы о ней.
И хоть более привычны
Нам полеты на Луну,
Вспомним русские обычаи
Вспомним нашу старину.

Сегодня мы пойдем в музей быта и нравов населения России XVIIIв.
Нам помогут рассказать об этом экспонаты музея: документы XVIII века, картины, предметы быта, архитектура.
Разным был быт и нравы населения. А чем это определялось?
К XVIII веку сформировались сословия. Что такое сословие? Какие сословия были в России этого периода?

Задание. Докажите, что жизнь сословий изменилась по сравнению с XVII в.
Индивидуальнее листы опроса помогут в этом. Материал Вы используете для проекта на следующий урок.
В музее представлен документ «Жалованная грамота дворянству».
Вспомните, кто правил в России в это время?
Как историки называют внутреннюю политику Екатерины II?
Почему опорой самодержавия были дворяне? Какова была жизнь дворян?
1)Рассказ о высшем свете и провинциальном дворянстве.
Звучит музыка. Боккерини «Менуэт».

Ученики рассказывают о высшем свете, воспитании в Смольном институте, о досуге, питании, провинциальном дворянстве.

Высший свет. Дворянство.

Владение большей собственностью означает и больший престиж, более высокое положение в социальной иерархии. Представители класса собственников стремились демонстрировать свое богатство; праздный образ жизни и «демонстративное поведение» есть важнейшие свойства «праздного класса». Стремление к праздности порождает и кодекс приличий, и правила поведения. Верхний слой дворянства, в котором потонули остатки боярства, представляет собой слияние представителей родословного боярства (Голицыны, Долгорукие,Шереметевы), провинциального дворянства (Ордин – Нащекин), «убогого шляхетства» и слоев «ниже шляхетства» (Нарышкины, Лопухины), холопства (Курбатов, Ершов)), иноземцев (Шафиров, Ягужинский, Миних). По этническому составу верхний слой дворянства был весьма разнообразным – в него входили служилые люди из московского государства, из татарских орд, их кавказских народов, из поляков, немцев, литовцев и др. К эволюции нравов высшего света можно применить характеристику В.Ключевского: « …петровский артиллерист и навигатор через несколько времени превратился в елизаветинского петимера (великосветский кавалер), а петимер при Екатерине II превратился в свою очередь в home de letters (литератор), который к концу века сделался вольнодумцем…; прошедший указанные моменты развития в течение XVIIIв. Положение этого класса в обществе покоилось на политической несправедливости и венчалось общественным бездельем; с рук дьячка – учителя человек этого класса переходил на руки к французу – гувернеру, довершал свое образование в итальянском театре или французском ресторане, применял приобретенные понятия в столичных гостиных и доканчивал свои дни в московском или деревенском кабинете с Вольтером в руках…На Западе, за границей, в нем видели переодетого татарина, а в России на него смотрели, как на случайно родившегося в России француза». Однако «праздность» в истории нравов России не были бесплодными – в результате вырабатываются хорошие манеры, повышается уровень культуры. В высшем свете требуется, чтобы знатный человек умел разбираться до тонкостей в качестве еды, питья, костюма…» это оказывает влияние на образ жизни, воспитание. Для такого эстетического развития способностей нужно время, силы и требования, предъявляемые к благородному господину. Все вместе взятое ведет к превращению его праздной жизни в усердное занятие освоением секретов приличного образа жизни. Отсюда устройство дорогих увеселений, пиров и балов, раздаваемые подарки. В качестве примера можно привести фрагменты из жизни фаворита Екатерины II князя Г.Потемкина. В честь царицы он устроил праздник в Таврическом дворце. Оркестр из 300музыкантов исполнял музыку, дворец освещали 140тысяч лампад и 20тысяч восковых свечей. После просмотра двух французских комедий и двух балетов, начался бал. Затем подан ужин на 42 стола, уставленных посудой из серебра и фарфора с отличными яствами. Бал длился до утра. Весь праздник обошелся по скромным подсчетам в 200000рублей. В царствование ЕкатериныII непомерная роскошь настолько была сильна, что императрица издала указ о том, как и кому ездить. Двум первым классам (по табели о рангах) ездить цугом с двумя вершниками; 3,4,5 классам – только цугом; 6 -8 классам – четвернею; обер – офицерам – парою; не имеющим офицерских чинов – верхом. Ливреи лакеев тоже были разными в зависимости от ранга их хозяев. И нравы в высшем свете были таковы, что если кто – нибудь приезжал в гости к вельможе в несоответствующем его положению экипаже и одежде, то его просто не принимали, а потом выражали ему порицание и возмущение. В 1763г. по инициативе Екатерины II создана комиссия народного образования, которую возглавил И. Бецкой. Обсуждая проект, говорили о воспитании «новой породы» людей, имя в виду образование девиц в духе «благочувствия», светского обхождения и учтивости, развитие их интеллекта, становление характера. В 1764г. в Петербурге было создано Воспитательное общество благородных девиц. Учебное заведение расположилось на территории Воскресенского монастыря, где прежде размещался Смоляной двор. Поэтому новое учреждение стали называть Смольным институтом. Это было закрытое учебное заведение для девочек из привилегированных семей дворянской знати. В институте было определено 200 воспитанниц в возрасте с 6 до 18 лет. В 1765г. при нем открылось отделение для мещанских девиц. Девушек готовили к светской жизни, поддерживалась привычка к роскоши: например, скатерти на столах менялись к каждому приему пищи, подавалось столовое серебро. Институт был закрытым, на весь срок обучения семьи передавали дочерей воспитательному совету, который управлял делами Смольного.
Сохранились воспоминания смолянок (прием драматизации).

« Распорядок был жесткий. В семь часов утра в дортуарах раздавался звонок на подъем. Воспитанницы умывались и одевались в костюм для гимнастических упражнений. Затем в каждом классе отдельно совершалась молитва. После этого все шли на гимнастику. Около 8 часов утра смолянок собирали на большую молитву, которая проводилась в присутствии начальницы заведения и дежурной инспектрисы. После молитвы все шли в столовую, где давали горячий чай, молоко, белый хлеб с маслом, ветчиной, мясом.
Уроки начинались в 9 часов утра и продолжались три часа с 10-минутными перерывами. В 12 часов были завтрак и молитва. После чего смолянки отправлялись на прогулку. С двух до пяти часов дня – вновь занятия в классах. Затем следовал обед и получасовой отдых. С шести до восьми вечера готовили уроки, в восемь подавался вечерний чай и в течение часа воспитанницы занимались своими делами. Спать ложились в 21час.»
С 6 до 9 лет преподавали русский язык, французский язык, арифметику, рисование, рукоделие, танцы, музыку. С 9 до 11 лет девицы читали нравоучительные и исторические книги, их учили шить на себя платья и вязать чулки. В институте обучали стихосложению, пению, игре на музыкальных инструментах, знакомили с геральдикой и архитектурой. В старших классах введены занятия, приобщающие к домашней бухгалтерии: запись расходов, хозяйственные расчеты. В двух последних классах девушки получали навыки светского обхождения. По воскресным дням проводились балы, куда приглашались родители, родственники, кавалеры. В Смольном следили за литературной жизнью общества, читали журналы, имелся свой театр.

Провинциальное дворянство.

При рассказе о провинциальном дворянстве используется прием драматизации по пьесе Д.Фонвизина «Бригадир»

Д.Фонвизин «Бригадир».

Комедия написана в 1769г. Бригадир – военное звание выше полковника и ниже генерала, существовавшее в русской армии XVIIIв. Советник – звание чиновника.
«Сын. Mon pere! Не горячитесь!
Бригадир. Да первого – то слова, черт те знает, я не разумею.
Сын. Ха, ха, ха, теперь я виноват в том, что вы по-французски не знаете.
Советница. Полно, сударь. Разве ваш сын должен говорить только тем языком, который вы знаете?
Бригадирша. ...пусть Иванушка говорит, как хочет. Что и говорить? Ученье свет, неученье тьма.

Советник. Конечно, матушка! Кому бог открыл грамоту, так над тем и сияет благодать его. Ныне, слава богу, не прежни времена. Сколько грамотей у нас развелось; Прежде бывало, кто писывали хорошо по-русски, так те знавали грамматику, а ныне никто
её не знает, а все пишут.
Бригадир. На что, сват, грамматика? Я без нее дожил до 60лет, да и детей взвел. Вот уж Иванушке за 20, а он – в добрый час молвить, вхудой помолчать – и не слыхивал о грамматике. Бригадирша. Конечно, грамматика не надобна. Прежде, нежели её учить станешь, так ведь купить ещё надобно. Заплатишь за нее гривен восемь, а выучишь ли, нет ли- бог знает.
Советница. Черт меня возьми, ежели грамматика к чему-нибудь нужна, а особливо в деревне. В городе, по крайней мере, изорвала я одну на папильоты (бумажки для завивки волос).

Сын. Я с этим согласен, на что грамматика! Я сам писывал тысячи бильеду (любовные записки), и мне кажется, что свет мой, душа моя adieu, ma reine (Прощайте, моя королева) можно сказать, не заглядывая в грамматику.
Советница. Муж мой – приказная строка. Я живу несколько лет с ним в деревне. Все соседи наши такие неучи, такие скоты, которые сидят по домам, обнявшись с женами. А жены их – ха, ха, ха – жены их не знают до сих пор что это – дезабилье(модное утреннее платье) и думают, что будто можно прожить на сем свете в полшлафроке (обычный халат). Они, душа моя, ни о чем больше не думают, как о столовых припасах, прямые свиньи…
Сын. Madame! Скажите мне, как вы ваше время проводите?
Советница. Душа моя, умираю со скуки. И если бы поутру не сидела я часов трех у туалета, то могу сказать, умереть бы все равно для меня было; я тем только и дышу, что из Москвы присылают ко мне нередко головные уборы, которые я то и дело надеваю на голову.

Сын. По-моему мнению, кружева и блонды составляют голове наилучшее украшение. Педанты думают, что это вздор и что надобно украшать голову снутри, а не снаружи. Какая пустота! Черт ли видит то, что скрыто? А наружное всяк видит.»
Жизнь и быт провинциального дворянства в сильной степени были извращены и приняли уродливые формы под влиянием крепостного права. В. Ключевский писал об этом: «Самым едким элементом сословного взаимоотчуждения было крепостное право, составившееся из холопей и крестьянской неволи…Все классы общества в большей или меньшей степени, прямо или косвенно участвовали в крепостном грехе по тем или иным крепостям…Но особенно зловредно сказывалось это право на общественном положении и политическом воспитании землевладельческих классов».

Сильное влияние крепостное право оказало на провинциальных дворян, которые в своих имениях осуществляли функцию владельцев крепостных, отсюда и особенно дикие нравы их. Преобразования Петра I проникали лучиками в провинцию. Провинциальному дворянству мало знакомо чувство личной чести. В верхах дворянства было сильно развито чувство родовой чести. Екатерина II разъясняла, что дворянство это не повинность, а почетное наименование, признание заслуг перед государством, однако некоторые помещики подписывались в документах чином придворного «лакея».
Это уродовало нравы дворян и унижало их как личностей. Дворянская усадьба представляла собою сравнительно замкнутый цельный мирок, подвластный воле помещика. В дворянской усадьбе обнаруживается основное противоречие культурно – исторического процесса эпохи разложения крепостничества и зарождение буржуазных отношений. Однако образованных людей среди провинциального дворянства было мало, большинство имело полудикие нравы. В своих «Записках» князь П.Долгорукий писал: «Жизнь помещиков по деревням была, за очень немногими исключениями, - жизнь растительная, тупая, беспросветная. Осенью и зимой – охота. Круглый год – водка; ни книг, ни газет. Невежество было невообразимое»

2) Крупным земельным собственником была церковь. Например, Александрово-Невская лавра мела 25000душ мужского пола, Белозерский монастырь –22000душ.
Звучит музыка «Аллилуй». Появляются картины «Монастырская трапеза»и др. Обучающиеся рассказывают о жизни духовенства.

Духовенство.

С самого зарождения человеческого общества потребность в вере приняла религиозный характер и для её удовлетворения возник социальный институт священнослужителей с его священными текстами, обрядами и церемониями. Противоречия русской жизни наложили свой отпечаток на нравы православного духовенства – среди них выделяется «белое» духовенство (патриарх, митрополит, архиепископ) и «черное» (монахи).
К началуXVIIв. русское духовенство пропиталось религиозной самоуверенностью, считая себя единственным обладателем и хранителем христианской истины, чистого православия. Доминирующим настроением стало то, что православная Русь имеет все необходимое верующему человеку, что ей уже нечему учиться. Положение духовенства на протяжении XVIIIв. Улучшалось, ибо возрастал объём сословных прав и привилегий. Елизавета отменила последние натуральные повинности, лежавшие на духовенстве; Екатерина II в 1764г. освободила его от поборов в пользу епархиальных властей, в 1767г. запретила телесные наказания священников, в 1771г. – дьяконов по приговорам духовных судов, а в 1801г. по приговорам светских судов. Улучшилось материальное положение духовенства, вырос его культурный и образовательный уровень. Это повысило значимость священнослужителей в глазах населения. Эстетическое воздействие исходило от красоты храмов. В возвышении нравов большую роль играло слово, проповедь. Митрополит Платон – иерарх XVIIIв. Отличался великолепным красноречием. Однако в XVIIIв. Сохраняются и такие нравы, как пьянство, разврат, нечестность.

3) Работа с документом «Жалованная грамота городам».
Звучит музыка «Коробейники» и рассказ о жизни купечества.

Обучающиеся заполняют таблицу.

Купечество.

Нравы купеческого сословия описываются в записках иностранцев. Регламентом Главного магистрата 1721г. городское население делилось на две гильдии. В первую включены «банкиры, знатные купцы…Ко второй гильдии отнесены все торгующие мелочными товарами и харчевыми припасами…В третий разряд, который не назван гильдией, включены чернорабочие и лица наемного труда. Окончательное оформление купеческого сословия завершилось с изданием в 1785г. «Грамоты на права и выгоды городам Российской империи». В облагораживании купеческих нравов сыграла свою роль и религиозность, желание обрести благодать в жизни вечной через соблюдение евангельских заповедей в земной жизни, о чем говорил крупный московский купец Н.П.Вишняков. 17 марта 1775г. Манифест Екатерины II об учреждении купеческих гильдий, принадлежность к которым зависела от объявленного каждым купцом капитала – «по совести». Городовое положение 1785г. относило купцов с капиталом свыше 10тыс. рублей к первой гильдии; с капиталом 5 – 10тыс. ко второй гильдии; с капиталом 1 – 5 тыс. – к третьей (в 1861г. третья гильдия официально отменена). Купцы всех трех гильдий освобождались от натуральной рекрутской повинности, а 1-й и 2-й гильдий – от телесного наказания.В итоге возникает социальная пирамида купеческого сословия с очень тонкой верхушкой в виде малочисленного слоя первогильдейских купцов с их причудливыми нравами. Купечество находилось под прессом произвола капризной власти, ему приходилось откупаться взятками от жадных подъячих. Разбогатевшие купцы торопились записать своих сыновей на службу, чтобы те смогли добиться ставшего теперь доступным звания дворянина. Образ жизни купца XVIIIв. Можно описать следующим образом. Верхом его мечтаний было «иметь жирную лошадь, толстую жену, крепкое пиво, в доме своем собственную светелку, баню и сад. Поэтому он стремился получить как можно больше прибыли, иначе мечте не суждено осуществиться. Вставал купец рано и приходил в лавку зимой с первым лучом солнца, а летом – в шесть часов утра. Открывал её, садился за стол и вместе с знакомыми и покупателями пил сбитень или чай, а затем принимался за торговые дела. Тогда успех в торговле зависел от умения зазывать к себе покупателя, отбив его у соседа. Когда покупатель заходил в лавку, то купец ублажал его различными способами, пытаясь продать товар втридорога. Обращение с покупателем зависело от его сословной принадлежности – с мужиком не церемонились, относились к нему фамильярно, важному лицу кланялись и всячески угождали, священнослужителю демонстрировали знание «Священного писания» и святость. В день именин своих и жены, если у них добрые отношения (а то бывало и такое, что пьяный и озверевший купец бил свою беременную жену ногами в живот), он устраивал званые обеды, а иногда и роскошные балы. На балах молодые танцуют, пожилые играют в мушку, пикет и бостон, купчихи в возрасте поглощают яства и в ходе коротких бесед кивают своими головами, украшенными жемчугом и бриллиантами. За ужином гости много пьют за здоровье хозяина, часто гости бьют посуду, свидетельствуя тем самым доброжелательное отношение к хозяину. Пьянству предавались многие купцы. На «малый запой» отводилась неделя, на «большой» - до месяца. Не следует думать, что все купцы обвешивали, обсчитывали и обкрадывали покупателя, встречались и порядочные, дорожившие своей честью.
4) Звучит музыка « У Петрушки» и рассказ о жизни казачества.
Учитель использует картины, посвященные жизни казачества.

История казачества.

Начало формирования казачьих сообществ обычно относили к концу XVв. Смута сыграла большую роль в формировании казачества. Одной из главных причин его возникновения является бегство крестьян, холопов, посадских людей из центра России в связи с усилением феодального гнета. Основой хозяйства казаков были промыслы и скотоводство, доход получали от походов к берегам Черного и Азовского морей, на Волгу и Каспий. С конца XVIIв. Земля на Дону начинает приобретать значение основного условия хозяйственной жизни. Рядом жалованных грамот, особенно грамотой 1793г., государство передавало земли казачьим обществам в вечное пользование, а общества войска передавали их в такое же пользование казачьим станицам, от которых казаки получали её по паям. Области расселения казачества входили в состав Российского государства, но были на особом положении, играя роль своеобразной буферной зоны между государственными вотчинами и соседними владениями вассально зависимого от Османской империи Крымского ханства, Ногайской орды и калмыцких тайшей (князьков). Царское правительство не в силах было постоянно держать на Юге войско. Выходом стало привлечение к государственной службе казачества. Сначала служба не носила систематического характера, но в царствование Михаила Федоровича казачьи станицы были объединены и оформлены в единую военную организацию – войско Донское, члены которого стали ежегодно получать жалованье деньгами, хлебом, вином, сукном, порохом, свинцом, оружием и т.д. Атаманы периодически получали от царского имени дорогие подарки и денежные суммы сверх жалованья. Правительство предоставило ряд льгот. Так в 1615г. « за службу, разъезды по шляхам, береженье перевозов» донскому казачеству была жалована свобода торговли. Для социальной организации характерны: личная свобода, социальное равенство, демократизм в приятии решений в сочетании со строгой дисциплиной и единоначалием при их исполнении. Военной, политической и социальной формой организации явилось войско. Высшую законодательную власть осуществлял круг – собрание полноправных казаков всей реки. Исполнительная власть принадлежала войсковому атаману, избираемому кругом. постановления круга обязательны для всех. Главная роль в принятии решений принадлежала старым казакам.
По мере становления сословной организации казачества происходило расхождение его интересов с интересами других сословий – не только дворянства, но и основной массы крестьянства. До середины XVIIв. Связи казаков с Россией походили на отношения между самостоятельными государствами. В вопросах внешних сношений казаки руководствовались собственными интересами, которые не всегда совпадали с планами Москвы. Отношения с коренным населением менялись в зависимости от обстоятельств. Казаки дорожили своей свободой и независимостью. Однако Дон и другие регионы расселения казачества не являлись для беглецов раем, так как казаки не представляли собой однородной массы. Зажиточные казаки группировались вокруг войскового атамана и старшины, в их руках была большая часть скота, рыбные промыслы, струги, им перепадала большая часть военной добычи. От них резко отличались голутвенные казаки, пришлый люд, часто работавшие у добрых станишников по найму. Обыденная повседневная жизнь запорожских казаков складывалась следующим образом:
«Казаки поднимались на ноги с восходом солнца, умывались холодной водой, молились богу и после молитвы, спустя некоторое время, садились за стол к горячему завтраку. Время от завтрака до обеда казаки проводили разно: кто объезжал коня, кто осматривал оружие, кто упражнялся в стрельбе, кто чинил платье, а кто просто лежал на боку, попыхивая из люльки – носогрейки, рассказывал о собственных подвигах на войне, слушал рассказы других и излагал планы новых походов. Ровно в 12часов куренной кухарь ударял в котел и казак спешил в свой курень к обеду. Войдя в курень, казаки находили кушанья: пшеничная каша с примесью кислого ржаного теста, свинина,
мамалыга, брынза, рыба и др.; напитки: горилка, мед, пиво, брага, наливка. Время от обеда до ужина проводилось в тех же занятиях. Вечером ужинали горячим ужином, молились и ложились спать. Другие собирались в небольшие кучки и веселились: играли на кобзах, цимбалах, кожах, свистели на сопилках и тут же танцевали. Третьи просто пели без музыки и пляски; четвертые собирались в углах куреня и при зажженных свечах играли в карты, проигравшего таскали за чуб; играли в кости..»
Большие праздники отмечались торжественно. Донские казаки высоко ценили семейную жизнь, к женатым относились с уважением. Для нравов характерно почитание старших, веселый нрав, хороший ум, хитрость, беспощадная месть врагу.
С конца XVIIв. правительство приступило к уничтожению некоторых опасных, по его мнению, казачьих вольностей и привилегий. Оно запрещало принимать в состав казачьего войска новых членов, требовало выдачи беглых, отменило выборность войсковых начальников. Казачество постепенно превращалось в замкнутое военное сословие. Оно оказалось под контролем правительства. В XVIIIв. правительство все более привлекало казаков к несению службы вне областей их постоянного проживания; утверждалась постоянная воинская служба. В казачьих областях закрепляется сословное деление, узаконивается частное землевладение у верхушки в виде частновладельческих пожалований. Таким образом, на протяжении своего существования казачество прошло путь от вольного общества к замкнутому военному сословию. Казачество являлось важным элементом общерусской государственности, проводником русской культуры и языка на окраинах России. В нем действовали не одни только начала равенства и братства, но проявлялись резко противоречия между верхними и нижними его слоями со всеми последствиями

Казачество.

Весьма своеобразны нравы казачества, внесшего значительный вклад в защиту нашего Отечества от внешних врагов. Для понимания нравов казачества необходимо знать его происхождение. Суровые и жестокие условия жизни диктовали и определенные нравы.
Начало формирования казачьих сообществ обычно относили к XVв. Исследователи по- разному отвечают на вопрос, что такое казачество – сословие, национальность, народ, этнос или одно из состояний русского народа. Рядом Жалованных грамот, особенно грамотой 1739г., государство передавало земли казачьим обществам в вечное пользование, а общества или войска передавали их в такое пользование казачьим станицам. По мере становления сословной организации казачества происходило расхождение его интересов с интересами других сословий – не только дворянства, но и основной массы крестьянства. С конца XVII в. Правительство приступило к уничтожению некоторых вольностей: запрещало принимать новых людей, требовало выдачи беглых, отменило выборность войсковых начальников. В XVIIIв. Казачество превращалось в замкнутое военное сословие. Казаки не представляли собой однородной массы. Зажиточные казаки группировались вокруг атамана, в их руках была большая часть скота, рыбных промыслов, струг; им перепадала большая часть военной добычи. От них резко отличались голутвенные казаки, пришлый люд. Война для казака была столь же необходима, как птице крылья, как рыбе вода. Он не столько боялся войну, а любил её и заботился о том, чтобы умереть в бою как истинный рыцарь. Поэтому для казака характерна смесь добродетелей и пороков. Благодушие, щедрость, бескорыстие, простота в быту, честность. Но с другой стороны – хвастовство, легкомыслие, лень и беспечность, пьянство. Обыденная повседневная жизнь запорожских казаков складывалась следующим образом: «Казаки поднимались на ноги с восходом солнца, умывались холодной водой, молились богу и после молитвы, спустя некоторое время, садились за стол к горячему завтраку. Время от завтрака до обеда казаки проводили разно: кто объезжал коня, кто осматривал оружие, кто упражнялся в стрельбе, кто чинил платье, а кто просто лежал на боку, попыхивая из люльки – носогрейки, рассказывал о собственных подвигах на войне, слушал рассказы других и излагал планы новых походов. Ровно в 12часов куренной кухарь ударял в котел и казак спешил в свой курень к обеду. Войдя в курень, казаки находили кушанья: пшеничная каша с примесью кислого ржаного теста, свинина, мамалыга, брынза, рыба и др.; напитки: горилка, мед, пиво, брага, наливка. Время от обеда до ужина проводилось в тех же занятиях. Вечером ужинали горячим ужином, молились и ложились спать. Другие собирались в небольшие кучки и веселились: играли на кобзах, цимбалах, кожах, свистели на сопилках и тут же танцевали. Третьи просто пели без музыки и пляски; четвертые собирались в углах куреня и при зажженных свечах играли в карты, проигравшего таскали за чуб; играли в кости».
Большие праздники отмечались торжественно. Донские казаки высоко ценили семейную жизнь, к женатым относились с уважением. Для нравов характерно почитание старших, веселый нрав, хороший ум, хитрость, беспощадная месть врагу

5) Крестьяне были основным податным сословием России.
Звучит музыка «Лучинушка».
Прием драматизации: А.Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву».

Жизнь крестьян.

А.Н.Радищев «Путешествие из Петербурга в Москву». Любани.
«…В нескольких шагах от дороги увидел я пашущего ниву крестьянина. Время было жаркое. Посмотрел на часы. – Перваго сорок минут. Я выезжал в субботу. Сего дня праздник. Крестьянин пашет с великим тщанием. Нива, конечно не господская.
Барин. Бог в помощь. (Я подошел к крестьянину.) Бог в помощь. Крестьянин. Спасибо барин (отряхнув сошник, и перенес соху на новую борозду).
Барин. Ты конечно раскольник, что пашешь по воскресеньям. Крестьянин. Нет, барин я прямым крестом крещусь, А бог милостив с голоду умирать не велит, когда есть силы и семья.
Барин. Разве тебе всю неделю нет времени работать, что ты и в воскресенью не спускаешь, да еще и в самый жар.
Крестьянин. В неделе то барин шесть дней, а мы шесть раз в неделю ходим на барщину; да под вечером возим оставшееся в лесу сено на господский двор, коли погода хороша; а бабы и девки, для прогулки ходят по праздникам в лес по грибы да по ягоды.
Барин. Велика ли у тебя семья?
Крестьянин. Три сына и три дочки. Первинькому то десятый годок.
Барин. Как же ты успеваешь доставать хлеб, коли только праздник имеешь свободным?
Крестьянин. Не одни праздники, и ночь наша. Не ленись наш брат, то с голоду не умрет. Видишь ли, одна лошадь отдыхает, а как ета устанет, возьмусь за другую. Барин. Так ли ты работаешь на господина своего. Крестьянин. Нет барин, грешно было бы так же работать. У него на пашне сто рук для одного рта, а у меня две, для семи ртов, сам ты щет знаешь. Да хотя растянись на барской работе, то спасибо не скажут. Барин подушных не заплатит; ни барана, ни холста, ни курицы, ни масла не уступит. То ли житье нашему брату, как где барин оброк берет с крестьянина. Правда, иногда добрые господа берут более 3рублей с души; но все лучше барщины. Ныне еще поверье заводится отдавать деревни…на аренду. А мы называем ето отдавать головой. Голой наемник дерет с мужиков кожу; даже лучшей поры нам не оставляет. Зимою не пускает в извоз, ни в работу в город; все работай на него, для того чтобы он подушныя платит за нас. Самая дьявольская выдумка, отдавать крестьян своих чужому в работу.
Барин…мучить людей законы запрещают. Крестьянин. Мучить? Правда; но небось, барин, не захочешь в мою кожу.
Пахарь запряг лошадь и начал новую борозду».
Беседа учителя по данному отрывку. Беседа по документу «Из помещичьего журнала»
Картины Аткинса, Шибанова, Ерменева. Рассказ о жизни крестьян.

Учитель проверяет опросные листы, делает выводы, проводит рефлексию.
Наше путешествие подошло к концу. Звучит «Мазурка».
Учитель объясняет домашнее задание.

Досу.

Дворяне участвовали в балах, маскарадах, званых обедах. При этом они считали себя очень загруженными. На балах было принято танцевать. Модным было посещение театра.
Одним из самых популярных занятий в высшем свете считалось коллекционирование картин, скульптур, табакерок, драгоценностей, тростей и т.д.
Горожане принимали участие в праздниках аристократов. В дни коронаций угощали пивом, пирогами, медовухой, устраивали фейерверки. В 1756г. в Санкт – Петербурге создан театр – «Русский императорский драматический театр». «Отцом» русского театра считают первого актера, режиссера и организатора Федора Волкова. Театр прочно вошел в быт москвичей. В каждом номере «Московских ведомостей» печатаются театральные объявления. 30 декабря 1780г. открыт Петровский театр (по названию улицы). Театр построен Маддоксом. В 1783г. на Таганке построен им же воксал (от англ.Woux –Hall), Летний театр для небольших комических опер и комедий.
Народные гулянья – новогодние, масленичные; работал цирк, карусель, балаганчики.
У крестьян свободного времени не было. В свободное от работы время они чаще всего занимались домашним хозяйством или ходили в церковь. В зимние праздники катались с гор; в сочельник – с Рождества до Крещения – колядовали, водили хороводы.

Питание.

Питание основной части населения России XVIIIв. оставалось традиционным. У богатого и среднего городского населения на столе появились новшества: сосиски и сардельки, зразы, салаты, колбасы, котлеты. Был нарушен главный принцип допетровской «раздельной» системы питания. Если раньше тушку птицы или поросенка зажаривали целиком на вертеле, то теперь мясо резали кусочками, для чего впервые стали использовать плиты и сковороды. У аристократов популярностью пользовалась западная кулинария. Повар француз Оливье изобрел рецепт салата. Следование западной моде в еде привело к тому, что обычные русские блюда дворяне употребляли дома. С официальных приемов и обедов исчезли щи и похлебки. Вместо них подавали бульоны и супы. Русские пироги заменены слоеными пирожками на французский манер.

Архитектура.

Период этот переходный, поэтому в жизни так много переплетено старого и нового, так много неустоявшихся вкусов, стремлений. В облике городов это особенно заметно. В 1778г. в России побывал английский историк У.Кокс. Его поразила Москва: «Это нечто настолько неправильное, своеобразное, необычное, здесь все так полно контрастов. Улицы большей частью необыкновенно длинные и широкие; некоторые из них вымощены камнем, другие – особенно в слободах – вымощены бревнами или досками наподобие деревянного пола. Жалкие лачуги кучатся около дворцов, одноэтажные избы построены рядом с богатыми и величественными домами…Некоторые кварталы этого огромного города кажутся совершенными пустырями; иные – густо населены; одни походят на бедные деревушки, другие имеют вид богатой столицы». Географический словарь1788г. сообщал, что на Красной площади с восточной стороны (Китай – город) появилась 4021 каменных и 55 деревянных лавок, вновь построено 270 лавок. В Китай – городе преобладали каменные дома. Дворянских каменных было 26, разночинских, в том числе священнослужителей – каменных 75, деревянных 5; купеческих – каменных 46 и деревянных 1; 27 каменных харчевен, 16 питейных домов, 2 деревянные бани, 1 пивоварня, 6 кузниц в домах, 3 фабрики – проволочная, золотая, шелковая.
Москву последних десятилетий XVIIIв. называют «казаковской». М.Ф.Казаков не только много строил в Москве, он сумел воплотить духовные стремления своих современников. Его творения объединяют общие черты: целесообразность, ясность композиции, благородная простота, внимание к человеку. Внутренние помещения зодчий стремился приблизить к тем функциям, которое данное сооружение призвано выполнять.

Москва.

Газета «Московские ведомости» рисует яркую картину будничной жизни Москвы, житейские потребности, вкусы её жителей. Чего только не покупали в москвичи в последние десятилетия XVIIIв. Архангельский купец Павел Пальянов предлагал копченую семгу, целыми рыбами и полурыбами, свежую треску; на Сретенском рынке в каменной лавке у мясника Ивана Кривошеи продавались свежие осетры и белорыбица; из Холмогор пригоняли коров, а в доме Пашкова продавали выезженных верховых лошадей.
Продавались: засахаренный имбирь, вишня и малина; вологодские рыжики; французские груши; персидские гранаты и маслины, миндаль, лимоны; прованское масло; белый и зеленый швейцарский сыр; макароны и вермишель; турецкая халва и табак; португальское и французское вино; черный и зеленый чай; кофе…А также золотые и серебряные карманные часы, стенные и столовые, «нового изобретения будильники», фортепиано, скрипки, ноты. Можно было приобрести канареек, болонских собачек, ручных обезьян. Москвичи охотно покупали гиацинты, нарциссы, голландские тюльпаны, розы. Модные магазины располагались на всех людных улицах города, особенно на Кузнецком мосту.
Здесь можно было купить соломенные шляпы, золотые и серебряные украшения, английские ленты, румяна, кружева, лайковые перчатки, платки, искусственные цветы для платьев и шляп. Князь Шаховский в «Московских ведомостях» сделал такое объявление:
«…предлагаю купить строевой еловый лес, сосновые доски, а также садовни ка и каретника». В одном из номеров газеты от 1781г. сделано объявление: «Господин механик Мегеллиус разные механические, математические, балансировальные и всякие веселые штуки, также балет и пантомимы будет показывать почтеннейшей публике еще две недели. Театр его находится у Мясницких ворот».